Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)

– Чертовски мило с их стороны, – проговорил Хири без всякой благодарности. – А что, у них-то есть какие-нибудь важные новости?

– Ничего, что могло бы представлять хоть какой-то интерес.

– Что ж, тогда мне придется возвратиться к тому, с чего я начал. А у вас есть какие-нибудь результаты?

– Теперь я могу вам ответить. Нет.

– Почему?

– Мистер Хири, – Вульф начал раздражаться, – я говорю вам абсолютно то же самое, что только что сказал мистеру Хансену. Если бы в результате бесед с конкурсантами я и пришел к каким-нибудь выводам, я мог бы раскрыть их вам, а мог бы и не раскрыть. Но я пока не сделал никаких выводов. А догадки, если таковые у меня имеются, не могут квалифицироваться как результаты, за исключением тех случаев, когда мне будет нужна ваша помощь, чтобы их проверить. А мне она не нужна. Вы мешаете мне переваривать не только ужин, но также информацию и впечатления, которые мне удалось собрать за долгий и трудный день. Эти четверо хотели прийти сюда. Но я сказал им, что либо они оставят меня в покое до того момента, пока у меня не появится что-нибудь, что стоило бы обсудить, либо они нанимают кого-нибудь другого.

– Но ведь у нас нет времени! Что вы собираетесь предпринять?

Потребовалось еще добрых пять минут, чтобы окончательно избавиться от Хири, но потом он все-таки ушел. Сопроводив его до двери, я вернулся к своему столу, сел за машинку и возобновил работу над стенограммой беседы с мисс Фрейзи. С этим надо было закончить, прежде чем идти спать, а был уже одиннадцатый час, так что я подналег. Правда, у меня имелось несколько замечаний, которыми я хотел поделиться с Вульфом, и несколько вопросов, которые мне хотелось ему задать, но я был слишком занят, да и ему тоже было не до этого – он слишком глубоко погрузился в книгу.

Когда, проводив Хири, я вернулся в кабинет, Вульф уже успел пошарить на книжных полках, вернуться за стол с книгой и даже включить настенное освещение. Книгой оказался «Прах красоты» Кристофера Лафаржа. Вам может показаться, что это не лучший способ вовремя справиться с работой, для которой были обозначены весьма жесткие сроки. Но ведь вы же не гений.

Я уже покончил с мисс Фрейзи и приступил к мисс Уилок, когда раздался звонок в дверь. Направляясь в прихожую, я готов был поставить пять к одному, что это «ЛБА» со своим адвокатом осмелились нарушить просьбу Вульфа оставить его в покое. И проиграл бы. Щелкнув выключателем, я зажег свет на крыльце, посмотрел сквозь одностороннюю стеклянную панель, и мне все сразу стало ясно. Я отступил в кабинет и обратился к Вульфу:

– Очень сожалею, что вынужден вас отвлечь…

– Ни-ко-го! – прорычал Вульф. – Ни единого человека на свете!..

– Да, сэр. Но это Кремер.

Он опустил книгу, губы его были плотно сжаты. Медленно, аккуратно загнул страницу, закрыл книгу и положил ее на стол.

– Тем лучше, – мрачно произнес он. – Впусти.

В дверь уже снова звонили.

Между Вульфом и Кремером, инспектором Управления криминальной полиции Западного Манхэттена, до открытых ссор дело никогда не доходит, хотя временами покрытое шрамами красное лицо Кремера становится совсем белым, а мощные плечи, кажется, вот-вот лопнут от едва сдерживаемого напряжения. Я всегда могу предсказать, в каких тонах будет протекать беседа и до какой температуры могут раскалиться страсти, по тому, как Кремер приветствует меня, когда я открываю ему дверь. Если он называет меня Арчи – что случается, впрочем, нечасто, – то это значит, что он пришел за одолжением, готов забыть старые раздоры и намерен вести себя по-дружески. Если Гудвином, но при этом спрашивает, как я себя чувствую, речь все еще идет об одолжении, но таком, на которое он, по его мнению, имеет полное право. Если инспектор обращается ко мне «Гудвин», но интереса к здоровью не проявляет, значит, явился в очередной раз призвать нас к тому, что он именует сотрудничеством, и не уйдет, пока этого не добьется. Если же он вообще никак меня не называет – наши дела плохи, и можно в любой момент ожидать начала боевых действий.

На сей раз я не был Арчи, но инспектор поинтересовался, как я себя чувствую, согласился, усевшись в кресло из красной кожи, принять предложенное Вульфом пиво и даже извинился, что явился так поздно, не позвонив. Пока Фриц подавал пиво, я успел сбегать на кухню за стаканом молока, а когда вернулся, увидел, что стакан Кремера уже наполовину пуст, а сам он слизывает с губ пену.

– Я надеюсь, – проговорил инспектор строго, – что не оторвал вас от дел.