Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)

Такси подвезло меня к портику роскошного дома на Парк-авеню в районе Семидесятых улиц. Я сделал попытку, не глядя, просочиться мимо швейцара, но тот остановил меня. Тогда я на ходу сказал строгим профессиональным голосом:

– Съемка у Бронштейна. Опаздываю, – и с тем ушел.

Пройдя сквозь шикарный холл к лифту, на мое счастье стоявшему на этаже с открытой дверью, я вошел и сказал: «К Бронштейну, пожалуйста». Лифтер закрыл дверь и нажал кнопку этажа. Мы остановились на двенадцатом, и я вышел из кабины. Одна дверь была справа, другая – слева. Я, не спрашивая, наудачу свернул вправо, прислушиваясь, не будет ли подсказки со стороны лифтера, оставшегося стоять с открытой дверью.

Это была одна из простейших операций за всю мою карьеру. На звонок дверь открыл средних лет волкодав женского рода в форменном платье и передничке, и, когда я сказал, что пришел снимать картину, впустил меня, попросил подождать и исчез. Через пару минут из арки вышла достойнейшая седоволосая дама и спросила, что мне надо. Я извинился за доставленное ей беспокойство и сказал, что буду глубоко признателен, если она позволит мне сфотографировать полотно, которое мистер Бронштейн посылал на выставку в Питсбург. Называется «Три лошадки на выпасе». Мой питсбургский заказчик так им восхищен, что хотел вернуться и сфотографировать на память, но картину вернули владельцу до того, как он все это провернул.

Ей нужны были данные: мое имя, адрес, фамилия питсбургского заказчика, – что я ей радостно сообщил без всякой подготовки, и тогда она провела меня через арку в комнату – чуть меньше площади спорткомплекса «Мэдисон-сквер-гарден». Было бы здорово, а заодно и полезно поразглядывать разные ковры, мебель и прочее собрание предметов, особенно дюжину или даже больше картин на стенах, но с этим пришлось повременить. Дама прошла мимо всего этого к картине, висевшей в глубине комнаты, сказала: «Вот она» – и опустилась на стул.

Отличная была картинка. Я наполовину ждал, что лошадки будут без всего, но они оказались одетыми с головы до ног. Заметив вслух, что не удивительно со стороны моего клиента захотеть фотографию этой картины, я стал возиться с оборудованием и вспышками. Она сидела и смотрела. Я снял картину под разными углами, действуя и выглядя, по-моему, очень профессионально, потом сложил барахло в сумку, горячо поблагодарил ее от имени заказчика, пообещал прислать снимки и ушел. Всего и дел-то.

Выйдя на улицу, я пошел на запад к Мэдисон, повернул к центру, отыскал аптеку, зашел в телефонную будку и набрал номер.

– Да, – раздался голос Вульфа. – Кого нужно?

Я сто раз ему говорил, что нечего так отвечать по телефону, но он был упрям, как чертов осел.

– Вас мне нужно, – ответил я. – Я видел картину. Вот уж не думал, что жеребец способен на такое. Она вся сверкает красками и жизнью, как будто кровь трепещет под теплой кожей. Тени прозрачны, сочетания цветов гармоничны…

– Заткнись! Да или нет?

– Да. Вы встречались с миссис Миган. Хотите увидеть ее еще раз?

– Хочу. Привози.

Мне не нужно было искать ее адрес в справочнике, потому что я его уже нашел. Я вышел из аптеки и махнул такси.

На Восточной Сорок девятой улице никаких проблем со швейцаром не возникло. Это был старый кирпичный дом, выкрашенный в ярко-желтый цвет и радикально обновленный путем добавки автоматического лифта. Попасть в дом оказалось не так легко. Нажать в вестибюле кнопку с надписью «Джуэл Джоунс» было просто, а также снять наушник переговорного устройства и поднести его к уху, одновременно приблизив губы к решетке, но дальше возникли сложности.

В динамике затрещало:

– Да?

– Мисс Джоунс?

– Да. Кто это?

– Арчи Гудвин. Хочу вас увидеть. Без сообщения от мистера Таленто.

– Что вам нужно?

– Впустите меня, тогда я скажу.

– Нет. А в чем дело?

– Дело очень личное. Если не хотите услышать все от меня, я приведу мистера Мигана. Может, ему расскажете.

Я услышал, как она ахнула. Могла бы знать, что эти домофоны очень чувствительны.

После паузы она произнесла:

– Зачем вы так говорите? Я же сказала, не знаю никакого Мигана.

– Отстали от жизни. Я только что видел картину «Три лошадки на выпасе». Впускайте.

Еще одна пауза, и связь отключилась. Я повесил трубку на рычаг, повернулся и положил ладонь на дверную ручку. Раздался щелчок, и я толкнул дверь. Я пересек небольшой холл, дошел до лифта, скользнул в него, нажал кнопку «пять» и стал подниматься. Когда лифт остановился, я вышел из него и оказался в узкой передней. Дверь была открыта, и на пороге стояла мисс Джоунс в голубом неглиже. Она начала что-то говорить, но я ее грубо проигнорировал.