Джун Томсон - Тетради Шерлока Холмса (сборник)

– Весьма исчерпывающий список. Похоже, там лечат любые недуги, – криво усмехнулся Холмс, отдавая карточку мисс Пилкингтон. – Сдается мне, в медсестрах там подвизается не кто иной, как мисс Уилберфорс?

– Я тоже так подумала, – согласилась мисс Пилкингтон и с озабоченным видом добавила: – Вы возьметесь за это дело, мистер Холмс? Я все больше и больше тревожусь за миссис Хакстебл. Утром она говорила, что хочет заняться своей астмой. Боюсь, она обратится за помощью к Уилберфорсам. Мне бы хотелось побольше узнать о них, прежде чем она вверит себя их попечению.

– Я понимаю ваше беспокойство и намерен помочь вам. Кстати, не могли бы мы тайком взглянуть на доктора Уилберфорса и его сестру, если это возможно? И лучше не в вестибюле или ресторане отеля, где они смогут заметить, что за ними наблюдают, а в более людном месте.

– Думаю, я знаю такое место, мистер Холмс! – заявила мисс Пилкингтон. – Каждое утро перед завтраком, примерно в одиннадцать часов, доктор Уилберфорс отправляется гулять по Дворцовому причалу, как правило в сопровождении сестры.

– Превосходно! – воскликнул Холмс. – Таким образом, один вопрос уже решен. Может быть, вы хотите спросить меня о чем-нибудь?

Мисс Пилкингтон смутилась.

– Относительно вашего гонорара, мистер Холмс… – начала она.

Холмс беспечно махнул рукой:

– Не тревожьтесь об этом, мисс Пилкингтон. Уверен, мы сумеем договориться. А теперь мы с доктором Уотсоном должны вернуться в Лондон. Там я немедленно телеграфирую управляющему «Регаля» и попрошу его зарезервировать на завтрашнее утро два номера. Хочу предупредить, чтобы вы не удивлялись: к нашей следующей встрече мы с доктором будем выглядеть по-другому и сменим имена. Видите ли, мы уже встречались с доктором Уилберфорсом и его сестрой при других обстоятельствах, и если они нас узнают – все пропало. Вы должны будете вести себя так, будто раньше никогда нас не видели.

Когда, рассчитавшись за чай и попрощавшись с мисс Пилкингтон, мы вышли на улицу, я спросил:

– Что дальше?

– Арестуем Уилберфорсов, разумеется, – резко ответил он. – Опознать в докторе Уилберфорсе Питерса Праведника не составит труда. Когда я спрашивал мисс Пилкингтон, нет ли у доктора каких-то отметин или шрамов, по вашей реакции, Уотсон, я увидел, что вы начисто позабыли одну существенную деталь: Питерсу прокусили ухо в пьяной драке, случившейся в Аделаиде в восемьдесят девятом [17]. Правда, возможно, он попытался изменить внешность – отрастил бороду, например, или покрасил волосы. По крайней мере, теперь у него другая наживка…

– Наживка? – озадаченно переспросил я.

– Дорогой Уотсон, не будьте таким тугодумом. Я имел в виду, что раньше он заманивал своих жертв при помощи религии, за что и был прозван Праведником. Очевидно, нынче он использует другую приманку, не менее привлекательную для одиноких пожилых дам, которые любят поговорить о себе, в особенности о своем здоровье. Теперь он заделался доктором медицины, а не богословия. Впрочем, это неважно: как бы он себя ни называл, скрыть такую важную примету, как разорванное ухо, он, без сомнения, не в силах. И как только мы это установим, он и его сестра будут вынуждены оплатить свой долг правосудию. Пришло время наказать негодяев за покушение на убийство леди Фрэнсис Карфэкс.

Холмс замолчал и остановил проезжавший мимо кэб. Велев кэбмену отвезти нас на вокзал, он добавил:

– Простите, что приходится прерывать нашу прогулку, дружище, но, бог даст, мы вернемся сюда завтра, чтобы сполна насладиться морем, солнцем и пляжами этого очаровательного городка.

Как только мы вернулись к себе на Бейкер-стрит, Холмс сразу же вышел, чтобы телеграфировать в отель «Регаль» и забронировать два номера на следующую ночь. Не прошло и часа, как, получив подтверждение из отеля, он снова ушел, на этот раз – чтобы навестить в Скотленд-Ярде инспектора Лестрейда, а затем купить принадлежности для маскировки.

– Никакой вычурности, – решил он. – Мы ведь не хотим привлечь к себе ненужное внимание. Что-нибудь в легком курортном стиле, но не слишком вызывающее. Будем скромны.

Едва ли Холмсу свойственна скромность, иронически размышлял я, поднимаясь вслед за ним по лестнице, ведущей на чердак, в чулан, где он хранил разнообразный реквизит для своих многочисленных переодеваний [18]. Впрочем, я должен был признать: причиной того, что он с поразительной легкостью умел перевоплощаться в других людей, была его врожденная склонность к актерству.