Джун Томсон: Досье на Шерлока Холмса

Неизвестно, где получил образование Холмс: в частной школе, куда обычно посылали мальчиков семьи, принадлежавшие к этому классу, или дома, с частным преподавателем, как настаивают некоторые комментаторы. Судя по его предпочтениям в области спорта, он не обучался в традиционной школе, где в то время поощрялись только групповые игры. На первый взгляд, образование Холмса кажется странным. После их первой встречи Уотсон составил список, в котором попытался оценить знания Холмса по различным предметам, и поставил ему ноль по литературе, философии и астрономии.

На самом деле Холмс был образован лучше, чем утверждает Уотсон. Он свободно говорил по-французски – иначе ему не удалось бы выдать себя за французского рабочего. Возможно, он выучил этот язык во Франции, когда гостил у своих французских родственников. Не исключено, что он также мог говорить на немецком, который считал немузыкальным, но «самым выразительным из всех языков». Он несомненно читал Гёте, мог цитировать его произведения на языке оригинала, а также знал, что немецкое слово Rache означает «месть». Холмс всю жизнь интересовался языками. Например, он создал теорию, согласно которой древний корнуэльский язык схож с халдейским и, возможно, пошел от купцов, торговавших в далеком прошлом с Корнуоллом и говоривших на финикийском языке.

Круг чтения Холмса включал Библию, Шекспира, Мередита, Карлейля, По, Буало и Флобера, а также работы Дарвина, Торо и немецкого философа Рихтера.

Что касается астрономии, знание которой Уотсон оценил как нулевое, то Холмс изучал ее достаточно глубоко, чтобы обсуждать «изменение в наклонности эклиптики к экватору». Вряд ли Уотсон был хорошо осведомлен в этом вопросе.

Холмс изучал латынь, что было обязательным для мальчиков, принадлежавших к среднему классу, и был знаком с такими авторами, как Гораций и Тацит. Возможно, он также учил итальянский. Однажды он взял с собой в поезд томик Петрарки.

Его умение играть на скрипке засвидетельствовано Уотсоном; доктор также утверждает, что Холмс сочинял музыку. Интерес к музыке скорее всего возник в детстве и отражает творческое начало в его натуре. Тогда же у него могли появиться те многочисленные интересы и хобби, о которых упоминает Уотсон и которых слишком много, чтобы перечислить их все: буддизм, древние документы, старинные книги, средневековые мистерии, ружья, гольф-клубы и влияние наследственности на характер человека – последнее, возможно, связано с историей его собственной семьи. Интерес к кодам и шифрам, а также к изучению следов, человеческих и звериных, пригодившийся ему в карьере частного детектива-консультанта, мог также начаться с детских хобби.

Итак, в детстве Холмс был очень умным, но одиноким ребенком. Разница в семь лет между ним и Майкрофтом была слишком велика, чтобы они стали близкими друзьями. Живой и энергичный, порой он замыкался в себе и становился угрюмым, явно предпочитая одиночество, но при этом втайне тоскуя по нежности и восхищению. Возможно, он научился справляться с болью, которую причиняло ему безразличие матери, с помощью различных видов спорта и многочисленных хобби. Он избегал любых близких контактов с другими людьми из страха, что его отвергнут. Поэтому неудивительно, что, став взрослым, Холмс уклонялся от любых разговоров о своей семье и детстве, предпочитая скрывать старые эмоциональные шрамы даже от Уотсона, своего близкого друга и доверенного лица. Викторианское воспитание, в котором большое значение придавалось умению скрывать свои чувства, способствовало тому, что он не обнаруживал свои эмоции.

Дату рождения Уотсона установить труднее. В третьей главе, где более пристально рассматривается медицинское образование Уотсона, будут указаны причины, по которым можно считать, что он родился в 1852 или 1853 году. Следовательно, он на один-два года старше Холмса.

Почти ничего не известно об истории его семьи, но она явно была состоятельной и принадлежала к среднему классу. Хотя ничего не сказано о профессии отца Уотсона, он определенно был богат – судя по тому, что ему принадлежали часы стоимостью в пятьдесят гиней. Это единственный факт, известный нам об отце Уотсона. Как и у Холмса, у Уотсона был старший брат, имя которого не приводится – только начальная буква «Х». Позже он стал паршивой овцой в семье, что вызывало у Уотсона сильное смущение. Эта реакция говорит о традиционном воспитании в респектабельной семье.

По-видимому, у Уотсона было благополучное детство, так как, в отличие от Холмса, он не страдал от последствий какой-либо психологической травмы. Его скрытность относительно истории семьи и собственной биографии объясняется скорее врожденной скромностью, нежели желанием подавить печальные воспоминания. К тому же Уотсон взял на себя роль биографа Холмса, а не писал автобиографию.