Джун Томсон: Досье на Шерлока Холмса

Но хотя они ушли со сцены, их жизнь продолжалась за кулисами по крайней мере еще тринадцать лет. Кое-что даже можно проследить, хотя упоминания редки и разбросаны по рассказам.

Вернувшись в Лондон после ареста фон Борка, Уотсон вскоре присоединился к своему прежнему полку – по-видимому, Беркширскому, в котором служил в Афганистане в 1880 году. В 1914 году ему было шестьдесят один – шестьдесят два года, так что вряд ли его послали во Францию. Более вероятно, что он получил должность в каком-то госпитале в Англии. Быть может, даже в госпитале Ройял-Виктория в Нетли, где тридцать четыре года назад он прошел обучение, став военным хирургом. Там же его лечили от ран, полученных в битве при Майванде, прежде чем уволить из армии с пенсией по инвалидности. Если Уотсона послали в Нетли, то он видел там раненых, доставленных с поля боя во Франции, – их привозили на судах к специально построенному для этой цели причалу. Его опыт военной службы, а также знания хирурга и врача общей практики пригодились бы в любом месте, куда бы Уотсона ни направили. Неизвестно, что случилось с практикой Уотсона на Квин-Энн-стрит в его отсутствие, но он вполне мог найти себе замену до тех пор, пока в 1918 году не был заключен мир.

Нет никаких сведений о карьере Холмса во время войны. Возможно, он вернулся в Суссекс. Но, учитывая его знания о шпионаже и участие в ирландском республиканском движении, можно предположить, что Холмс остался в Лондоне в качестве консультанта при правительстве. Не исключено, что он разъезжал между Суссексом и Лондоном, чтобы присутствовать на заседаниях министров. Может быть, он даже пользовался своей прежней квартирой на Бейкер-стрит, 221 b , если она оставалась незанятой и если миссис Хадсон не удалилась от дел.

Майкрофт также мог вернуться из отставки на свой прежний пост консультанта при правительстве, чтобы послужить стране во время войны. Хотя ему было шестьдесят семь, когда началась война, не верится, чтобы его уникальные интеллектуальные способности потускнели. Возможно, оба брата даже вместе состояли в комитете Уайтхолла – это интригующая идея, основанная на догадках.

Несмотря на службу в армии, Уотсон ухитрялся продолжать писать. Между сентябрем 1914 года (всего через месяц после начала войны) и маем 1915 года он опубликовал «Долину страха». В семнадцатой главе высказано предположение, что основная часть этого произведения скорее всего была написана до 1914 года. В 1917 году, когда он, вероятно, все еще служил в армии, был напечатан рассказ «Его последний поклон».

Затем последовал четырехлетний перерыв, когда не было опубликовано ни одно произведение. Несомненно, в то время Уотсон, после войны и демобилизации, снова занимался расширением своей практики. Но в 1921 году он вернулся к литературным занятиям, и был опубликован «Камень Мазарини». Этот рассказ вышел в Англии и Америке, причем повествование ведется от третьего лица. Однако по сравнению с прежними временами он пишет совсем немного: в следующие два года ему удается публиковать всего по одному рассказу в год. В 1922 году была напечатана «Загадка Торского моста», в 1923-м – «Человек на четвереньках». Уотсон черпал материал из своих обширных записей, часть которых он хранил в старой жестяной коробке для депеш. В какой-то момент он из предосторожности поместил эту коробку в свой банк «Кокс и компания» на Чаринг-Кросс. Возможно, Уотсон сделал это во время войны, когда немецкие цеппелины, совершая налеты на Лондон, бомбили город. Или же событие, которое произошло в 1927 году, незадолго до публикации «Квартирантки под вуалью», подсказало такое решение. Уотсон слишком осторожен, чтобы открыть все факты, но, читая между строк, понимаешь, что была сделана попытка уничтожить кое-что из его наиболее секретных бумаг. Возможно, кто-то проник в дом Уотсона на Квин-Энн-стрит. Уотсон знал, кто это сделал, и с разрешения Холмса начал рассказ «Квартирантка под вуалью» с предостережения. Он пригрозил «некоему политику», что, если эти «возмутительные действия» не прекратятся, «будет предан гласности хорошо известный ему эпизод с маяком и ученым бакланом». И добавил зловеще: «Я знаю, что по крайней мере один читатель меня понял».

Это интригующая история, и хотелось бы, чтобы Уотсон открыл больше подробностей. При отсутствии дальнейших деталей можно лишь предположить, что эти бумаги имели отношение к члену правительства ее величества и их публикация могла вызвать скандал в высших кругах. Правда, можно лишь гадать, какую роль играли в этих событиях маяк и ученый баклан.