Джун Томсон - Метод Шерлока Холмса (сборник)

Едва задернулся тяжелый занавес, Холмс встал.

– Поднимайтесь, Уотсон, – настойчиво прошептал он. – Пора идти.

Не дав мне времени возразить, что до конца программы осталось всего два номера: моноциклист, а также гвоздь программы – известная актриса, исполнительница комических куплетов [13], он заторопился к выходу, так что мне волей-неволей пришлось последовать за ним.

– Куда теперь, Холмс? – нагнав его на улице, осведомился я, ибо, судя по его решительной походке, он явно что-то задумал.

– К служебному входу, – отрывисто пояснил он.

– Зачем? – удивленно спросил я.

– Чтобы побеседовать с Ракоци, конечно, – раздраженно ответил он, словно это разумелось само собой.

К служебному входу – грязноватому подъезду, скупо освещенному единственным газовым фонарем, можно было попасть из переулка, идущего мимо театра. Войдя внутрь, мы очутились перед небольшой будкой с открытым окошечком, в которой сидел швейцар – сердитый старик, от которого несло элем. Судя по его угрюмому виду, он твердо вознамерился отказать нам в любых наших просьбах. Впрочем, монета в один флорин быстро умерила его решимость, и он согласился отнести визитную карточку Холмса, на которой тот нацарапал несколько слов, в артистическую уборную графа Ракоци.

Немного погодя швейцар вернулся и проводил нас в гримерку. Когда мы вошли, Ракоци стоял напротив двери, лицо его при этом выражало сильную озабоченность.

Он уже успел избавиться от всех примет своего сценического образа – не только от вечернего костюма, который заменил потрепанный красный халат, но и от некоторых черт внешности, таких как бледный цвет лица, кудрявые черные усы, остроконечная бородка и волосы цвета воронова крыла. Словом, он совершенно преобразился, и вместо демонической личности, являвшейся на сцене, перед нами стоял заурядный человек с рыжеватыми волосами и чуть выступающим подбородком.

– Мистер Гонт! – громко воскликнул я.

Он быстро перевел на меня беспокойный взгляд, знакомый мне по клубу «Нонпарель», а затем вновь воззрился на Холмса, привычно теребя рукой отворот халата.

– Очевидно, вы получили мою карточку и прочли записку? – любезным тоном, в котором тем не менее отчетливо слышалась некоторая угроза, произнес Холмс. Гонт ничего не ответил, и Холмс добавил: – Сейчас передо мной стоит выбор, мистер Гонт. Я могу отправиться прямо в полицию или же уведомить мистера Синклера либо директора театра о вашей незаконной деятельности. Любое из вышеозначенных действий неминуемо повлечет за собой ваш арест и тюремное заключение. А еще я могу предоставить вам возможность самому, без моего вмешательства исправить положение.

Холмс смолк и вопросительно поднял брови. Гонт по-прежнему молчал, однако едва заметно наклонил голову, тем самым выражая согласие с последним предложением моего друга.

– Что ж, отлично, – решительным деловым тоном продолжал Холмс. – Вот что вы тогда должны сделать. Вам придется не откладывая поехать к полковнику Апвуду и объяснить ему создавшееся положение. Затем вы вдвоем напишете мистеру Синклеру, что отказываетесь от членства в его клубе, и приложите при сем полный перечень всех, кого вы обманом обыграли в карты, с указанием точных сумм. Вместе с письмом вы отошлете ему деньги, для того чтобы он мог вернуть их вашим жертвам.

После этого вы с полковником Апвудом отошлете мне подписанное вашими подлинными именами обязательство больше никогда не играть в карты на деньги. Если кто-либо из вас нарушит обещание, я не премину известить о ваших прежних проступках все игорные клубы столицы и всех директоров варьете, а также армейское начальство полковника Апвуда. В результате вы лишитесь своего доброго имени. Я ясно выразился?

– Да, да, совершенно ясно, мистер Холмс! – воскликнул Гонт, в таком отчаянии заламывая руки, что я испугался, не разразится ли он слезами.

К величайшему моему облегчению, Холмс кивком поманил меня за собой, и мы вышли из комнаты раньше, чем этот несчастный был окончательно унижен перед нами.

– Мне по чистой случайности удалось понять, что Гонт – не кто иной, как мнимый телепат граф Ракоци, – заметил Холмс, когда мы вышли из служебного подъезда и зашагали по тесному переулку. – Несколько недель назад я увидел на здании Кембриджского мюзик-холла афишу с его изображением и, как только мы вошли в игорный салон клуба «Нонпарель», сразу узнал его. Вы, разумеется, догадались, каким образом они с Апвудом плутовали?