Джун Томсон - Метод Шерлока Холмса (сборник)

– Особые приметы? Например, родинка или шрам?

– Что ж, раз уж вы об этом заговорили… – сказала миссис Графтон, несколько смутившись. – У Адамса что-то не так с ушами. Мочки очень уж махонькие, не такие, как у большинства людей.

Она как будто стеснялась того, что запомнила такую несущественную, даже интимную деталь, и Холмс, провожая женщину до дверей, поспешил восстановить ее душевное равновесие.

– Миссис Графтон, – торжественно произнес он, – из вас получился бы замечательный сыщик. Вы на редкость наблюдательны. Между прочим, если нам с доктором Уотсоном придется заглянуть в поместье, вы сделаете вид, что с нами не знакомы, договорились? Уверен, что вам, с вашими несомненными дарованиями, этот маленький обман удастся без труда.

Вскоре мы тоже покинули дом священника. Преподобный Джордж Пэйджет отвез нас обратно в Чичестер к поезду, отправлявшемуся в сторону вокзала Виктория в два пятьдесят семь.

В поездке у меня наконец появилась возможность задать Холмсу несколько вопросов относительно нашего расследования.

– Кое-что не дает мне покоя, Холмс… – начал я.

– Что именно, дружище?

– Рекомендации Адамса. Как могло получиться, что два столь уважаемых человека – достопочтенная леди и армейский бригадир – охотно поручились за него? Ведь Мэйтленд сразу заподозрил неладное. Неужто у них не возникло никаких сомнений?

– Ах, рекомендации легко подделать! – беспечно ответил Холмс. – Адамс или его сообщник достали именные бланки.

– Но как? – вставил я.

– Просто-напросто купили его у прислуги, работавшей в этих домах, – пояснил Холмс, слегка раздраженный моей недогадливостью. – Надо было всего лишь уговорить кого-то из слуг, например горничную или лакея, похитить лист почтовой бумаги с именем владельца за некую плату, скажем в полкроны. Затем бумагу отдали «мазиле», и перед тем, как вы спросите, кто это такой, Уотсон, я сам все объясню. «Мазила» – это образованный человек (возможно, клерк или даже юрист), оказавшийся на мели и зарабатывающий на жизнь подделкой разных документов. Профессиональные попрошайки заказывают им жалостливые письма и подложные поручительства. «Мазилу» можно найти в любом кабаке или в меблированных комнатах. Стоимость таких писем, полагаю, составляет от шести пенсов до пяти шиллингов, в зависимости от размеров и сложности фальшивки. На случай, если новый наниматель вздумает списаться с «автором» рекомендации, тому слуге, что продал именной бланк, снова платят, чтобы он перехватил письмо, а «мазила» пишет от имени поручителя поддельный ответ.

Но это все частности. Что действительно важно, так это то, что Адамсу доподлинно известно, как проворачиваются подобные делишки, а значит, он не впервые прибегает к обману. Вот почему мне понадобилось описание внешности Адамса – не сомневаюсь, что во вторую очередь вы собирались спросить именно об этом, – с улыбкой заключил Холмс.

Я и впрямь намеревался задать ему этот вопрос, а потому был поражен невероятной способностью Холмса читать мои мысли.

– Думаете, вам удастся привлечь его к ответу? – поинтересовался я.

– Я искренне надеюсь на это, дружище. Скорее всего, Адамс – не настоящее его имя, но я уверен, что он, словно улитка, оставляет за собой липкий след, который поможет нам узнать о его прошлом. С этого я и начну после возвращения в Лондон.

По прибытии на Бейкер-стрит он тотчас взялся за дело и, задержавшись на несколько минут, чтобы выпить кофе с бутербродом, опять куда-то умчался – вероятно, отправился на поиски сведений о прошлом Адамса.

Я давно привык к подобной порывистости и нисколько не обиделся на Холмса за то, что он не пригласил меня присоединиться к нему. Тем не менее, когда он ушел и суматоха, вызванная его метаниями, улеглась, наша гостиная показалась мне такой пустой и тихой, что я тоже решил выйти, чтобы развеяться. Наняв кэб, я поехал в свой клуб, где мне тотчас повстречался Сэрстон [35]; он тоже был один и подыскивал себе компанию. До вечера мы с ним коротали время за бильярдом.

Было уже очень поздно, когда наконец вернулся Холмс. Вид у него был усталый, но ликующий, это свидетельствовало о том, что его поиски оказались не напрасны.

– Вот он у нас где! – торжествующе воскликнул он, потрясая крепко сжатым кулаком, и добавил: – Завтра мы его сцапаем!

На следующее утро мы опять отправились на вокзал Виктория, чтобы уехать тем же поездом, что и вчера, но на этот раз мы были не одни. Когда мы шли по перрону к вагону первого класса, к нам, волнуясь, приблизилась какая-то дама средних лет, одетая в черное, с опущенной на лицо вуалью.