Марина Белова - Если у вас нету тети...

— Понятые, пройдите.

В кухне окно было распахнуто полностью, но все равно запах газа чувствовался достаточно сильно. Я огляделась. Типичный пищеблок одиночки. Минимум утвари, максимум свободного пространства. Мойка, газовая плита, рабочий стол и навесной шкаф с прозрачными дверцами для посуды. Тарелок мало, чашек еще меньше. Вспомнив, что у Бермудовой имеются сын и муж, такая аскетическая обстановка мне показалась неестественной. Семья предполагает большее количества кастрюль и сковородок, не говоря о тарелках и чашках. Неужели муж и сын никогда с морей не приезжают? Или они живут отдельно?

На подоконнике один лишь цветочный горшок с колючим шариком кактуса.

«Наверное, кактус единственное растение, которое нравилось Бермудовой и подходило ей по духу», — подумала я, не представляя строгую Ирину Геннадьевну на фоне сентиментальных фиалок.

Я продолжала водить глазами по сторонам, стараясь не смотреть в центр кухни. В мойке — одна тарелка, которую хозяйка не успела вымыть. На газовой конфорке маленькая тефлоновая сковорода и кофеварка, наполненная до половины кофе. Часть жидкости разлита по белоснежной поверхности газовой плиты «Зануси». Рабочий стол стерильно чист. Дальше…

Мне ничего не оставалось, как посмотреть в центр. Маленький овальный столик, за которым едва поместятся двое. Бутылка коньяка, пузатый бокал, суживающийся кверху, блюдце с долькой лимона, разломанная на кусочки пористая шоколадка «Нестле» и… голова Ирины Геннадьевны.

Она лежала лицом вниз, подложив под лоб правую руку. Левая рука свободно свисала вдоль тела. Если бы не бело-сиреневый цвет кожи, я бы подумала, что Бермудова спит.

— Чистая смерть: ни крови, ни разбросанных внутренностей. Люблю я такие трупы, — признался Алексей, напарник Воронкова.

Меня от его слов затошнило, я судорожно закашлялась и вылетела из кухни, а потом из квартиры. Отдышалась только лишь во дворе. И зачем я вызвалась в понятые? Воронков и так бы все рассказал. Куда бы он делся?

— Тебе что, плохо? — окликнула меня Алина, неизвестно откуда взявшаяся. — Я уже пять минут стою, на тебя смотрю, а ты уставилась в одну точку и на меня никак не реагируешь.

— Да? Мне и правда плохо, — я глубоко вдохнула в себя воздух, мечтая о том, чтобы тошнота наконец-то прекратилась.

— Воронков приехал?

— Там, — не в силах говорить, я махнула рукой, показывая на открытое окно квартиры.

— А Бермудова?

— Тоже там.

— Жива?

Я плотно сжала губы и отчаянно завертела из стороны в сторону головой.

— Тебя тошнит?

С моей стороны последовал утвердительный кивок.

— Положи под язык, — Алина протянула мне таблетку валидола. — Говорят, помогает от тошноты. — И на всякий случай вторую таблетку сунула себе в рот. — Пойду, посмотрю, что там.

Вскоре к дому подъехал фургон. Когда Ирину Геннадьевну, закрытую с головой простыней, выносили из подъезда, я отвернулась. Что интересно, только увезли труп, тошнота у меня сразу прошла. Я решила подняться наверх.

В квартире все еще пахло газом. Воронков находился на кухне, он оформлял протокол, сидя за маленьким столиком, с которого только что убрали Бермудову. Алина с Алексеем находились в комнате.

Квартира была однокомнатная, но большая. Единственная комната тянула метров на сорок, а может, и больше. В ней было две наружные стены и имелся выход на балкон.

«Скорей всего квартира перестраивалась из двухкомнатной», — подумала я, осматривая еврохоромы Бермудовой.

Комната была скомпонована из нескольких зон: рабочей, с компьютерным столом; зоны отдыха с широкой тахтой и зоны, предназначенной для гостей, с диваном, журнальным столом и парой кресел.

Алина бродила из угла в угол и с интересом заглядывала во все щели.

— Чудная вещица, — она наклонилась к большой статуэтке жирафа, обтянутой натуральной кожей, и пощекотала ее между рожек. — Безумных денег такой жираф стоит. Я таких в магазине видела. Марина, может, при нашем турагентстве сувенирную лавку откроем? Будем привозить из поездок всякие интересные штучки. Как ты думаешь, такой бизнес пойдет?

— Алина, мне сейчас не до жирафа, — отмахнулась я от Алины.

В комнату вошел Воронков.

— Сергей Петрович, — Алина переключилась на него. — Что скажете? Несчастный случай? Пришла с работы уставшая. Решила расслабиться. Выпила рюмку коньяка или две. Поставила вариться кофе. Пока ждала, когда он закипит, уснула. Пена вылилась, погасила огонь, пошел газ и… прощай, дорогой товарищ главный бухгалтер.