Вячеслав Килеса - Детективное агенство «Аргус» [сборник]

— Сила может промахнуться, а солома оказаться стальной, улыбнулся Вилкин. — Скажи: когда армия уходит завоевывать чужую страну, что остается у нее за спиной?

— Семьи солдат, база, источники снабжения, — начала перечислять Анна Николаевна.

— Беззащитная страна. Я уже говорил, что атака рейдера проходит по принципам действия уличного грабителя: внезапность, использование силы и оружия, исчезновение с похищенным. Совершая нападение, грабитель боится: сопротивления жертвы, постороннего вмешательства, потери награбленного, — поэтому эти этапы отрабатываются и контролируются. Но одна ситуация во внимание не принимается: превращение грабителя в объект ограбления.

Поработав с принесенными Соломатиным бумагами, Вилкин съездил к знакомому адвокату, подробно охарактеризовавшего Василия Степановича Карайкина, изучил подъезд дома, где жил судья, побродил по пустынной, прощающейся с осенью набережной, и вернулся в агентство.

Дедуктивный талант Вилкина проявлялся в умении думать. Собирались разрозненные факты, на основе которых выстраивались версии, пока — молнией в ночи — не выкристаллизовывался верный путь.

Написав текст с вопросами, Вилкин передал его Соломатину, договорившись, что тот задаст их поодиночке подозреваемым, а магнитофонную кассету с записями беседы предоставит сыщику. Вилкин предложил также подготовить и осуществить ряд мероприятий; изучив их, Соломатин удивленно хмыкнул и, с уважением взглянув на сышика, пообещал исполнить.

— У меня создалось ощущение, что ты блуждаешь среди трех сосен, — подождав, когда сын закончит ужинать, участливо сказала Анна Николаевна. — Я права?

— Да, только сосен больше, — вздохнул Вилкин. — Скульптор создает статую, стесывая с камня все лишнее. Не знаю, что убрать, что оставить. Ведь действие необратимо.

— Давай разберемся, — предложила Анна Николаевна. — Первая сосна — предатель в корпорации «Абсолют», вторая — директор Степанов, третья — «ТрансСибирь». Правильно?

— Ты забыла о главной фигуре: судье, — покачал головой Вилкин. — Только его решение оправдает действия рейдера до суда и создаст условия будущих действий.

— Судья — взяточник… — протянула Анна Николаевна. — Не понимаю: льготы, прекрасная зарплата. Сколько судья должен получать денег, чтобы перестать брать взятки?

— Уровень зарплаты и вымогательство не взаимосвязаны, пожал плечами Вилкин. — Это проблема социального воспитания, которую нельзя решить повышением зарплаты и ужесточением законов.

— Ты хочешь сказать, что законы почти не влияют на мораль, поскольку она древнее и сильнее права? Мораль вкладывается в человека с рождения, а право — кусочками — гораздо позже. Так? — спросила Анна Николаевна.

— Не только. Общество живет моралью, государство — законами. И пока мораль будет поощрять воровство — а украденное несут в семью под аплодисменты домочадцев, закон бессилен. Какую бы зарплату не платили судьям и чиновникам: они будут брать взятки, потому что это не стыдно.

Утром Вилкин поехал в агентство не сразу: нашлись другие дела. В их числе была встреча на главпочтамте с директором корпорации «Абсолют»: получив от него пакет с документами и магнитофонную кассету, Вилкин закрылся в агентстве и около двух часов анализировал запись беседы Соломатина с Иванченко, Порошиным, Ваниным и Сорокиным.

— Какие выводы? — полюбопытствовала после обеда Анна Николаевна.

— Получается, что виноваты все, — пожал плечами Вилкин.

— Где — то ошибка: или в анализе, или в исходных данных.

— Ответ состоит из слов, ориентированных на личность их задающего, мнения о предмете вопроса и желания изменить его для собственного интереса. Монтень не зря говорил, что слово принадлежит наполовину тому, кто говорит, наполовину тому, кто слушает, — встав, Вилкин прошелся по комнате. — Коммерческий директор Иванченко: на протяжении разговора менял позицию, уклонился от двух ответов, пытался выяснить цель беседы. Начальник юридического отдела Ванин осторожничал, произносил общие фразы, не реагировал на хамство, вел себя так, будто разговор не выходит за рамки повседневного. Начальник безопасности Порошин замкнулся, отвечал односложно, дважды был неправдив. Заместитель директора Сорокин хитрил, имитировал обиду, делал вид, что не понимает вопросы. Члены команды, проработавшие много лет вместе, так себя не ведут. Каждый что — то скрывает, но что? Нечто, не имеющее отношения к делу, или искомое?… Что касается ложности посылок… Предатель не один из четверки, а некто пятый?