Светлана Сухомизская - Собаки

Чистый и сытый, лег на диван и мгновенно заснул.

* * *

Холодно... Низкое серое небо. Нет сил поднять голову. Черные верхушки елей качаются, качаются, качаются, качаются...

Тяжело дыша, Финн вскочил с дивана. Щелкнул выключателем торшера. Комната возникла из темноты. Старенький телевизор "Радуга" на бельевой тумбочке, стенка из трех шкафов, пара продавленных кресел с деревянными ручками, шаткий журнальный столик. Свадебная фотография родителей - молодые с неестественно застывшими лицами напряженно смотрят в объектив. Негромко тикающие часы на стене дружелюбно покачивают маятником.

Одеяло лежало на полу - видно, соскользнуло, когда он спал. Стуча зубами от холода и пережитого во сне ужаса, Финн натянул брюки и свитер и подошел к окну. В конусе света от уличного фонаря роились снежинки.

Откуда-то донесся собачий лай, перешедший в протяжный заунывный вой, оборвавшийся на высокой ноте. Финн поежился и отошел от окна. Ему вдруг ужасно захотелось выпить, и он пошел было в прихожую, но возле вешалки остановился. И долго стоял, понимая, но не желая признаваться себе, что не хочет выходить на улицу, потому что ему страшно...

Хрипло задребезжал дверной звонок. Рванулось вниз сердце. Мелкие капельки пота выступили на верхней губе.

- Кто? - хрипло спросил он.

И - отпустили сжимавшие голову и шею тиски: он услышал голос соседа с первого этажа:

- Да я это! Отворяй!

Финн перевел дух и открыл дверь. Вместе с краснолицым соседом в прихожей появился отчетливый запах перегара

- Здорово, здорово! - звонким тенорком восклицал сосед, хлопая его по плечам и пожимая руку. - А я иду домой, вижу - свет над нами горит! Ого, думаю! Надо зайти, проведать соседа! Отметить, так сказать, прибытие в родные края!

С этими словами сосед распахнул полы зимней куртки, и Финн увидел, что из боковых карманов его брюк торчат бутылочные горлышки. Финн усмехнулся:

- Ты, Варламыч, молодец. Правильно соображаешь. Только вот закусывать у меня нечем.

Сосед заметно приуныл.

- Но деньги имеются, - уточнил Финн и, засунув руку в карман висящего на вешалке Полушубка, вытащил оттуда несколько светло-голубых купюр.

Сосед просиял:

- Дак я это... Мигом обернусь! Раз - и готово!

И не соврал - действительно вернулся очень скоро, выгрузил из пакета сыр, колбасу, селедку, хлеб, несколько консервных банок, пакет с карамелью, еще пару водочных бутылок, выложил на стол три мятые десятки и мелочь и гордо сказал:

- Вот! Все как в Европе! А чужого нам не надо!

"Надо - не надо, а полтинник-то зажилил", - подумал Финн, но говорить ничего не стал - пусть его. Опохмелится завтра спокойно, у жены клянчить не будет.

- Слушай, - спросил Финн, когда убрали под стол вторую бутылку и открыли третью, - ты мне можешь объяснить, откуда здесь взялись собаки?

- Какие собаки? - удивился сосед, запихивая в рот кусок селедки.

- Сегодня я возле нашего дома видел собак - штук пять.

Сосед недоуменно скривил губы и задумался.

- Нет, - наконец ответил он. - Не пойму, о чем ты.

- О стае бродячих собак, мать твою! - вышел из терпения Финн. - У тебя что, от водки куриная слепота началась? Не видишь, что под носом творится?

- Уж не знаю, какая там куриная слепота, - обиделся сосед, - а "белкой" пока что не страдаю! Нет у нас здесь никаких бродячих собак, а чего тебе привиделось - не мое дело... Сам-то ты трезвый был, когда их видел?

- Трезвый, - одними губами ответил Финн.

Он смотрел пустыми глазами на льющуюся в стакан водку, а по его спине к затылку медленно ползли острые ледяные мурашки.

* * *

Пересохшие губы жадно хватают воздух. Уныло шумят вековые ели, качая верхушками. Ветер. Руки немеют от холода.

Финн открыл глаза, расправил затекшие от сна в неудобной позе руки и негромко выругался.

Кухонный стол загромождали остатки вчерашней пирушки: грязные стаканы, пустые консервные банки, хлебные корки, конфетные фантики... Чего не было, так это бутылок под столом - деляга-сосед утащил их с собой, чтобы сдать. От купленной вчера снеди почти ничего не осталось, и это значило, что снова нужно идти в магазин.

На крыльце Финн остановился, оглядываясь по сторонам, достал сигареты, закурил. Вокруг не было ни души. Лежал свежий чистенький снежок. В соседнем доме у окна сидела девочка с двумя косичками - он припомнил, что ее вроде бы зовут Катя, - и что-то старательно писала в тетради, лежащей на подоконнике. У него отлегло от сердца. Подходя к продуктовому магазину, он чувствовал себя прежним человеком.