Чарльз Шеффилд - Неподражаемый доктор Дарвин

— Такое у нас случается что ни вечер, — весело пояснил он. — Кредиторы или курьеры, а не то кто-нибудь из муниципального совета. Учитывая близость Рождества, очень может быть — христославы. Масгрейв разберется. Продолжайте, Эразм. Вы, кажется, собирались рассказать о применении кристаллов медного купороса.

Однако Дарвин не слушал — точнее, слушал что-то другое: насторожившись, он старался уловить голоса, доносившиеся из отделанного дубом и мрамором холла.

— Похоже, надо накрыть еще одно место, — заметил он, рассеянно вытирая руки о скатерть. — Если позволите мне привести к ужину нежданного гостя.

— Приводите хоть двадцать. — Бултон махнул рукой на один из свободных стульев. — Прямо сюда. Но я не знал, что вы кого-то ждете.

— Я и сам не знал. — Дарвин не поднялся, а лишь чуть отодвинул кресло от стола, чтобы дать простор животу, и удовлетворенно кивнул появившемуся в дверях новому гостю. — Джейкоб. Мне так и показалось, что я узнаю ваш лай. Джимми Ватт, позвольте представить вам полковника Джейкоба Поула из Рэдберн-Холла, моего соседа и друга. Мэтью, вы с Джейкобом уже знакомы. Ну и как там снаружи?

— Холодно, как у снежной бабы за пазухой. — Поул довольно чопорно поздоровался с двумя остальными, прибавив, впрочем: — Эразм столько о вас рассказывает, что мне кажется, я вас уже давно знаю.

— И что же он о нас рассказывает? — В отличие от Дарвина Ватт при появлении Поула поднялся на ноги.

— Что, мол, Джеймс Ватт — один из величайших инженеров нашего времени, а Мэтью Бултон — ведущий новатор нашей нации во всем, что касается машин и техники.

Пройдя к камину, Поул остановился перед огнем и протянул к нему дрожащие руки. В отсветах пламени тощее лицо полковника казалось еще желтее обычного.

— Тогда садитесь, дружище. — Бултон показал ему на свободное место. — Даже если вы уже отужинали, эти слова достойны второй порции.

— Одну минуту. — Поул замялся, обегая всех троих взглядом. — Мне очень неловко, но я пришел сюда не один — с кузеном моего старого и доброго друга. Он там, в холле, и страшно хочет поговорить с Эразмом. А я боюсь нарушать покой вашего ужина.

— Не бойтесь — все равно уже нарушили.

Бултон шагнул было к двери, но Поул вскинул руку, останавливая его.

— Позвольте я буду с вами предельно откровенен. Я рассчитывал встретить Эразма по дороге домой, чтобы хватило времени побеседовать наедине. А на фабрике мне сказали, что он отправился сюда. Теперь вот я не знаю, что делать. Видите ли, мой спутник описывает свою проблему как крайне личную и деликатную.

— Медицинская проблема? — Дарвин попрямее уселся в кресле.

— Не знаю.

— Понятно. Что скажете, джентльмены? — Доктор поглядел на Ватта и Бултона.

— Не знаю, какая там у него проблема и захочет ли он обсуждать ее при нас. — Бултон снова направился к двери. — Знаю только, что нельзя оставлять замерзшего и голодного гостя ждать в холле. Садитесь, Джейкоб. По крайней мере поешьте. Глинтвейн вас согреет до самых костей.

— А еда добавит на них хоть чуть-чуть плоти. — Дарвин обвел рукой стол. — Лучший пирог с телятиной и ветчиной, что я ел за весь год. Поверьте мне.

Бултон вернулся с новым гостем, столь плотно закутанным против буйства стихии, что разглядеть его черты и сложение было совершенно невозможно. Нависшие на бровях, усах и окладистой черной бороде вошедшего сосульки медленно таяли и стекали по лицу и плащу.

— Томас Солборн, — представил Бултон. — Из Дорсета. И, по его словам, там не в пример теплее, чем у нас.

— Что нетрудно, особенно в такую ночь, как сегодня. — Солборн, говоривший с легким акцентом уроженца юго-западных областей Англии, снял островерхую шляпу с ушами и оказался румяным мужчиной лет тридцати, без парика, зато с густой копной собственных черных кудрей. Низко поклонившись всей компании и оглядев ее, он обратился уже непосредственно к Дарвину:

— Доктор Дарвин, я понимаю, что явился без приглашения. Честное слово, задумывалось все совершенно иначе.

— Что, Джейкоб сказал, мол, выглядывайте самого толстого? — поинтересовался доктор, снова указывая на место за столом. — Прошу вас, мистер Солборн, садитесь. Говорите, задумывалось все иначе? Сегодня, кажется, вообще все идет совершенно иначе, чем задумывалось. Я, например, собирался ночевать в своей собственной постели. Позвольте же мне высказаться начистоту. Джейкоб уже намекнул на причину вашего прихода сюда. Все в этой комнате, исключая, разумеется, вас, — мои старые и доверенные друзья. Я ценю и уважаю их здравый смысл и умение молчать. У вас есть какая-то проблема, о которой я не знаю ничего, помимо того, что она самого личного свойства. Если пожелаете поделиться ею здесь и сейчас — вы обретете сочувственных и неболтливых слушателей. Если же предпочтете отложить обсуждение до тех пор, как мы не останемся одни, это тоже легко устроить. А пока будем есть, пить и беседовать в свое удовольствие, наслаждаясь приятным вечером.