Чарльз Шеффилд - Неподражаемый доктор Дарвин

Охваченное паникой гигантское существо слепо мчалось в глубь залива, ища спасения от света и поднимаясь все ближе к поверхности. Вода кипела и пенилась под неистовыми ударами хвоста, кругом расходилась высокая волна. Когда морской дьявол повернул, сияние в устье бухточки начало меркнуть. Еще мгновение — и изогнутая волна уже скользила обратно, над водой поднималась гладкая спина чудища.

Гогенгейм приготовил второй факел, а Зумаль уцепился за борт кобля, чтобы отдышаться перед новым нырком. Оба неуверенно поглядывали на воду, не понимая, откуда вдруг взялась странная рябь.

Поул вскочил и замахал рукой.

— Гогенгейм! Берегитесь — опасность!

Не теряя времени на то, чтобы убедиться, что предупреждение возымело успех, он нагнулся к пушке. Пара секунд ушла на то, чтобы навести Малютку Бесс на залив, еще пара — на то, чтобы высечь искру и поднести фитиль к казенной части орудия. Руки полковника тряслись от напряжения, и он никак не мог унять дрожь.

Чудище находилось уже в каких-то пятидесяти футах от кобля, и оба незадачливых искателя сокровищ успели осознать, кто на них несется. Зумаль закричал и попытался вскарабкаться на борт, а Гогенгейм, бросив второй факел на носу, схватился за весло, поспешно отгребая к берегу. Слишком медленно. Со своего места Поул отчетливо видел, что в броске к открытому морю морской дьявол налетит прямо на них.

Полковник выпрямился, и в то же мгновение пушка рядом с ним загремела и дернулась назад от отдачи. Окутанный облаком густого черного дыма, он не видел даже, куда полетело ядро. Направление-то было взято верное, но сам выстрел чуть запоздал. Вместо того чтобы попасть в морского дьявола, ядро лишь царапнуло длинный хвост, а вся сила удара ушла в воду. Чудище рванулось вперед еще быстрее, как подстегнутое.

На то, чтобы приготовиться ко второму выстрелу, потребовалось бы несколько минут. Поул беспомощно наблюдал, как дьявол неистово плывет к выходу из залива.

Второй факел все еще пылал. При столкновении он взлетел высоко в воздух. А вместе с ним обломки кобля и тело Гогенгейма. Руки и ноги несчастного болтались, точно у сломанной марионетки. Раздался душераздирающий вопль — Поул не знал, кричал ли Гогенгейм или Зумаль, — и треск раздираемого на щепы дерева. Широкая спина дьявола высунулась на добрых шесть футов над поверхностью, зверь бился и извивался, продираясь по мелководью к открытому морю. И вот наконец чудище нырнуло на глубину за грядой рифов.

Джейкоб Поул не стал дожидаться, чтобы поглядеть, куда направится морской дьявол потом. Полковник мчался вниз по холму, а в ушах у него все еще звучал грохот выстрела и отчаянный предсмертный крик.

На успокоившейся глади залива не было видно ничего, кроме яркого пламени и разрозненных обломков суденышка.

При звуке пушечного выстрела лицо Малькольма Макларена побелело. Он бросил быстрый взгляд на распростертую фигуру в постели.

— Если это солдаты и его обнаружат здесь…

Четверо или пятеро мужчин уже молча выбежали из комнаты. Макларен подал знак женщинам, и те бросились к бесчувственному больному, чтобы закутать его в одеяла. Но Дарвин преградил им дорогу и вскинул руку, призывая к вниманию.

— Погодите, и мужчинам вашим скажите не спешить. Макларен, выстрел донесся с моря — от полковника Поула. Возможно, там что-то стряслось, но ни вам, ни вашему принцу ничего не грозит. Если непременно хочется послать куда-то дозорных, пошлите их к заливу. Вот где понадобится помощь.

Простая логика успела вразумить Макларена быстрее, чем доводы Дарвина. Шотландец и сам вспомнил о пушке, которую Поул привез с собой и перетащил к заливу. Что-то скомандовав людям за дверью, горец подошел к человеку на кровати. В лице Макларена появилась новая безнадежность, точно он только что впервые осознал до конца, что значат прогнозы английского доктора. Он нагнулся поцеловать руку лежащего без сознания принца, а потом поднял взгляд на Дарвина.

— Вы правы насчет полковника Поула, и мои люди через несколько минут будут у залива. А если вы правы и во всем прочем, мой вождь не вернется к жизни — никогда. Раз он останется таким навсегда, уже не важно, жив он или мертв. Наша битва проиграна.

В голосе его звучало безграничное отчаяние. Дарвин встал рядом с горцем и бережно положил ему руку на плечо.

— Малькольм Макларен, мне искренне жаль. Если вам будет от этого легче, то знайте: принц Чарльз Эдуард покинул сей мир как сознательная, мыслящая личность в ту самую секунду, как получил рану. Если бы вы нашли способ доставить меня в Шотландию в тот же самый день, как это случилось, я все равно ничем бы не мог ему помочь.