Арслан Сирази: Зеркало для Марины

— Сегодня тебе нужно будет найти одну вещь. Я ее спрятала, — Джена сидела на кровати, все так же измятой под весом ее тела. Казалось, здесь она проводит все свое время.

Я огляделся, представляя, в каких складках комнаты можно что-то спрятать. Джена улыбнулась:

— Нет, не в комнате. И вообще не здесь, — Джена пояснила. — Это в видении. Там тебе и нужно искать. Готов?

Я не был готов. Я вообще не был готов ко всей этой жизни — с видениями, битвами на ступенях, сексу с телепаткой. Но ветер уже зашумел и ничего не оставалось, кроме как слушать его песню.

Песня была «музыкой для лифта». Передо мной на несколько этажей вниз лежал атриум торгового центра. Пустое пространство было темным, но сполохи огней тут и там показывали, что центр живет, а дела в этом мире обстоят хорошо. Шуршал эскалатор, цокали каблуки посетительниц, переливы электронного саксофона прорезались сквозь голоса людей. И, конечно же, эхо. Оно вытаскивало голоса отдельных людей и разносило их через пространство атриума по балконам и этажам.

Я огляделся. Позади в ярко — в контраст атриуму — освещенном магазине толклись люди. Женщины примеряли блескучие ожерелья, прикладывали вычурные броши к платьям, взмахами рук поправляли бренчащие браслеты. Некоторых покупательниц преследовали мужчины со скучающими лицами.

Вывеску магазина по-змеиному опутывали ленты надписей

СКИДКИ SALE СКИДКИ SALE СКИДКИ SALE

Казалось, ленты, шурша, затащили людей в утробу магазина, и ждут, пока жертвы переварятся, выдавят из себя деньги, и покинут желудок.

Я вошел. В одном из углов увидел женщину. Похожа на Настю — те же округлые глаза, чувственные губы, волосы заплетены в косу. Я подошел ближе и встал у соседней стойки. На штырьках покоились десятки браслетов. Женщина нервными движениями снимала и подносила к глазам окружности. Вначале схватила лаково-черную. Затем, разглядев, вернула на место и вытащила новый браслет — светло-серебристый, украшенный стразами. Следующими объектами ее внимания стали волнистый синий, прямой красный и тонкий, почти проволочный, вновь серебристый.

Я не знал, что делать. Что искать? Ободок для Джены? Я с улыбкой представил, как возвращаюсь с ободком, а она, оказывается, предпочитает броши.

А ведь я не смогу вернуться с чем-то вещественным. Мысль эта поразила меня — я ничего не принесу отсюда. Кроме одного — информации. Но какой? Ценник на бижутерию? Лица людей? Расположение стоек? Я не знал.

Женщина, хватавшая ободки, повернулась ко мне:

— Вы выбираете? Нет? Позвольте, — она повела рукой, показывая, что хочет перейти к новой стойке, и заодно отстраняя меня. Иллюзия сходства с Настей пропала — голос был визгливым и истеричным. Спросить у нее?

— Скажите, что мне нужно найти? — я и сам не верил, что задал такой глупый вопрос.

Она, казалось, не нашла его странным.

— Зависит от того, что вы ищете. И для кого?

Я немного замешкался и она продолжила:

— Если вы ищете подарок, попробуйте браслеты. С ними трудно ошибиться, — глазами женщина показали в сторону стоек, увешанных кругляшами из искусственных камней, проволоки и стекла.

Я подошел и взял один. Цвет граната, кроваво-темный. Повертел в руках. Пластик покорно защелкал. Что дальше? Сколько можно разглядывать бижутерию? Я со злостью сунул его обратно на штырек, отчего соседний браслет слетел к моим ногам.

Я нагнулся. Бледно-синий, наверное, это называется бирюзовый. Подняв беглеца, я машинально вгляделся в ценник. На пустой картонке было выбито лишь одно слово:

GEFUND

В школе очкастая немка читала вслух. Тогда, в седьмом классе, само по себе слово, его произношение, казалось дико смешным. Может, потому я и запомнил перевод.

НАШЕЛ

Раздался треск — одновременно со всех сторон. Содержимое магазинных стоек начало рушиться на пол, гремело по плитке и разлеталось в стороны. Стойки, а вслед за ними и стены, начали складываться сами в себя, а через несколько секунд эта же участь постигла и весь торговый центр. Я оказался в пустоте, окруженный темнотой. В ушах эхом еще трещало и шуршало, но уже послышался новый вук. Песня ветра вновь зазвучала. Через мгновение меня вынесло к берегу растрепанной кровати.

— Вернулся? — глаза Джены светились, по губам перекатывалась легкая улыбка. Гордость, гордость за меня, сумевшего, и за нее, воплотившую, — вот что это было.

Вика, сидящая в ногах Джены, протянула чашку чая. Я отхлебнул, чуть поморщился от жара.

— Ну, если вернулся, давай еще попробуем, — ухмыльнулась Джена и, не обращая внимания на вытаращенные глаза Вики, вновь зашвырнула меня в другую часть реальности.