Спустившись по кривым ступенькам в подвальчик, Прокопенко огляделся по сторонам в поисках хороших знакомых.
Хорошими знакомыми он считал таких, которые могли его задарма угостить.
Впрочем, со временем таких становилось все меньше и меньше.
Можно даже прямо сказать – таких хороших знакомых у него уже давно не осталось.
Последним был Васька-тракторист, но и он отпал после того, как Прокопенко по пьяному делу украл у него четыре рубля.
Итак, оглядевшись по сторонам, Прокопенко убедился, что никого из хороших знакомых в «Дружбе» не наблюдается.
Тяжело вздохнув, он дотащился до буфетной стойки и уставился на Люську-лахудру проникновенным взглядом. Таким взглядом иногда смотрит бездомная собачонка на мясника, который деловито разделывает баранью тушу.
Люська в этот самый момент пересчитывала выручку, поэтому настроение у нее было самое что ни на есть отвратительное. Почувствовав на себе проникновенный взгляд посетителя, она подняла на него глаза и неприязненно проговорила:
– Ну что смотришь? Все равно без денег не налью.
– Здравствуй, Людмила! – приветствовал ее Прокопенко. – Что ты такая неласковая?
– А кто ты такой, чтобы я к тебе симпатию осуществляла? Может, ты пожарный инспектор Михал Михалыч? Или Летиция Васильевна из налоговой?
– А если я просто человек, так у тебя для меня и слова ласкового не найдется?
– Размечтался! – фыркнула Люська. – Ничто не стоит нам так дорого, как вежливость! Короче, чего надо? Не создавай тут очередь без веской причины!
– Может, я мимо проходил и захотел просто так зайти и свое к тебе чувство показать! – не унимался Прокопенко.
– Вот еще! – Людмила оперлась о прилавок толстыми руками и в упор уставилась на Прокопенко: – Все сказал? А теперь отвали отсюда срочно! Ты мне еще за прошлый раз остался должен!
– Ну сколько, сколько я тебе должен?
Люська на секунду прищурилась, включив свой собственный внутренний компьютер, и моментально выдала:
– Восемьдесят семь рублей сорок копеек.
– Сорок копеек-то за что? – возмутился Прокопенко. – Про сорок копеек ничего не знаю!
– Хлеб с горчицей на закусь брал? Вот тебе и сорок копеек!
– Надо же, как горчица подорожала! – вздохнул Прокопенко и снова перешел в атаку: – Ну пускай сорок копеек! А ты мне еще на тринадцать рублей налей, для круглого счета, и я тебе буду должен ровно сотню! Согласна? Ну, вижу, что согласна!
– Ничего ты не видишь! – рявкнула Люська, брякнув о прилавок граненым стаканом. – Ты давно уже ни черта не видишь, потому как глаза свои бесстыжие водярой залил! Я тебе с самого начала человеческим языком сказала, что без денег ни в коем разе не налью! А ты все равно вяжешься и вяжешься! А ну, отвали, допусти до прилавка порядочных людей, которые с деньгами!
Единственным человеком, который стремился попасть к прилавку, был инвалид Терентьев, лишившийся ноги по пьяному делу на железнодорожном переезде и с тех пор объявивший себя ветераном Афганистана. Правда, деньги у него действительно были: он тянул Люське три смятые десятки и глухо бубнил:
– Налей, Людмила, скорее! Душа горит! Вспоминаю высоту четырнадцать шестьдесят девять…
Люська-лахудра лично наблюдала происшествие, в результате которого Терентьев лишился ноги, поэтому на его героические воспоминания не поддавалась, но, поскольку деньги у инвалида в данный момент имелись, отнеслась к нему с полным пониманием, мощной рукой отодвинула бесполезного Прокопенко и приступила к исполнению своих основных обязанностей.
Прокопенко, обиженный до глубины души человеческой черствостью и беспредельным равнодушием, отошел от стойки и задумался, как дальше жить.
В это время рядом с ним непонятно откуда возникла немолодая цыганка в длинной пестрой юбке, обметающей грязный пол котлетной, с бренчащими монистами на необъятной груди и короткой трубкой, зажатой в зубах.
– Здравствуй, молодой-красивый! – проговорила цыганка густым оперным басом. – Что пригорюнился? Дай ручку, Мама Шоша тебе погадает, всю правду скажет!
– Ты, это, отвяжись! Только тебя еще не хватало! – Прокопенко попробовал вырвать у цыганки руку, но не тут-то было. Мама Шоша вцепилась в его кисть мертвой хваткой и заговорила, водя по ладони кривым пальцем:
– Сейчас ты, молодой-красивый, сильно страдаешь через злых людей!
– Ну, это… точно, через злых, которые налить мне не хотят! – согласился Прокопенко, покосившись на Люську-лахудру.
– Но это бы еще ничего… – продолжала цыганка. – А вот приходили к тебе другие люди, через которых грозит тебе дальняя дорога и казенный дом…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу