Наталья Александрова - Возвращение снежной королевы

Вот оно! Комов вскочил и потянулся к этому проклятому досье.

Вот то, чего он боялся больше всего! Все-таки раскопали, сволочи! Все-таки нашли то старое дело!

– Сидеть! – рявкнул очкастый.

И по самому его тону, по той властной уверенности, с которой этот тип держался, Павел Васильевич наконец понял, кто он такой. Точнее, какую могущественную организацию представляет. И еще понял, что на этот раз ему не выкрутиться.

Очкастый бросил перед ним на стол две фотографии – темноволосый парень и хорошенькая девчонка с капризным избалованным личиком.

– Узнаете?

– Никого я не узнаю. – Комов демонстративно отвернулся.

– Но это уже и не важно. – Очкастый взглянул на часы и поднялся из-за стола. – Прощайте, Комов!

– Что значит – прощайте? – Павел Васильевич недоуменно заморгал глазами. – Я арестован?

– Но вы же сами сказали, что никаких доказательств нету! – Очкастый мило улыбнулся и покинул кабинет.

Комов проводил его ошарашенным взглядом.

Как это понимать? Фээсбэшник просто пугнул его, показал, что Комов у него под колпаком, продемонстрировал свою силу? Но тогда почему он ничего не потребовал, не назвал своих условий?

Павел Васильевич ничего не понимал, а когда он чего-то не понимал, он нервничал.

Выждав пару минут, он встал, подошел к двери кабинета и попробовал ее открыть.

Дверь была заперта.

Да что же это такое?

Он постучал в дверь… и она тут же распахнулась.

– Ну что ты стучишь? – проговорил, ввалившись в кабинет, мордатый тип с гнусными бандитскими усиками, облаченный в чересчур узкий полосатый костюм. – Что ты стучишь, мент поганый, приличным людям отдыхать мешаешь?!

Комов попятился, узнав того уголовника, с которым схлестнулся около рулетки.

– Я же велел тебя не впускать… – протянул Павел Васильевич, затравленно озираясь по сторонам.

– Он веле-ел! – передразнил его уголовник. – Да кто ты тако-ой, чтобы велеть?

Он выбросил вперед левую руку, и в ней блеснуло длинное узкое лезвие.

– И вообще, шкура ментовская, ты сейчас за козла конкретно ответишь!

Один глаз уголовника смотрел на Комова, прямо в его горло, словно примериваясь, выбирая место для удара, а второй – куда-то в сторону, словно немного стесняясь того, что должно сейчас произойти.

– Ты что? – Комов отступил к столу, зашарил правой рукой по столешнице. – Ты что, с Луны грохнулся? Знаешь, что за убийство милиционера бывает? Да мои друганы тебя из-под земли достанут, весь город на уши поставят, а тебя найдут!

– Да что ты говори-ишь? – насмешливо протянул бандит, медленно приближаясь. – Да никто меня и искать-то не будет! Ты думаешь, у тебя друзья есть? Как бы не так, ты всех уже достал! Они все только обрадуются! И вообще, ка-зел, меня здесь нету! Я сейчас конкретно во Владимирском центра-але на нарах парюсь, так что у меня по этому эпизоду железное алиби!

Павел похолодел.

Если то, что говорит этот тип, правда, это значит, что его, Комова, приговорили на самом высоком уровне. Приговорили такие люди, которым ничего не стоит вытащить на денек заключенного для исполнения приговора и потом снова вернуть его на нары…

И еще он вспомнил федеральную ориентировку на особо опасного преступника, грабителя и убийцу по кличке Полосатый.

Левша, рост выше среднего, телосложение плотное, глаза карие, левый немного косит… пользуется длинным ножом самостоятельного изготовления… на его счету не меньше десятка убийств, но почти по всем – алиби…

Комов молча пригнулся, с неожиданной для его комплекции ловкостью поднырнул под правую руку Полосатого и кинулся к двери кабинета. Вцепившись в ручку двери, он дернул ее на себя. Ручка осталась у него в руках, но дверь не шелохнулась. Павел принялся колотить в солидную, старомодную, обитую вишневой кожей дверь, но даже сам почти не услышал стука.

А Полосатый в два больших шага догнал его, схватил правой рукой за шкирку, как котенка, и развернул к себе лицом.

– Смотри на меня, гнида! – прошипел он, надвинувшись на Комова. – Смотри прямо на меня! Я хочу твою рожу видеть, когда ты будешь помирать!

Он шумно выдохнул и уставился правым глазом в переносицу Павла Васильевича:

– И еще мне велели, чтобы я тебе перед смертью напомнил про Алену. Так и велели сказать: пускай он, козел поганый, вспомнит перед смертью Алену Луговую!

И действительно, последним, что промелькнуло перед гаснущим взглядом подполковника Комова, была молоденькая девчонка в коротком блестящем платье, с рассыпавшимися по спине волосами, в неудачную минуту выбежавшая из ресторана…