Марина Серова - Автограф убийцы

– Что-то в поведении Фирузова показалось странным вам или кому-то из бригады?

– Да нет. Все было как обычно.

– А у вас к Фирузову были вопросы?

– Вы имеете в виду по объекту? Да тоже ничего особенного.

– А насчет того, в каком крыле сначала производить работы, – уточнила я.

– Что, уже наслышаны о том, как нас из южного крыла в северное гоняли? – усмехнулся Пашкевич.

Я утвердительно кивнула, а он продолжил:

– Вопрос там ерундовый был. И косяк, между прочим, инженера нашего. Это он прошляпил. Вовремя с заказчиком не обговорил детали. Заказчика в таких случаях заранее на объект приглашают, чтобы он воочию, на реальных размерах убедился в правильности чертежных расчетов и дал добро на возведение внутренних перегородок. Учесть нюансы, так сказать. С прежним инженером таких проколов не случалось, вот мы и начали перегородки возводить. К тому моменту, как заказчик приехал, добрую половину работы сделать успели. Он приехал, посмотрел и решил, что слишком тесно получается. Фирузов заверил его, что исправить это не проблема. Нас перебросили в северное крыло, а инженер занялся согласованием изменений, вносимых в проект. Бригада, конечно, недовольна этим была.

– Если подобное – обычная практика, чем были недовольны строители? – спросила я.

– Фирузов заявил, что выполненные работы в оплату не зачтет. Прежний инженер так бы не поступил. Для заказчика это копейки, а мужики зарплату за полмесяца потеряли. А их и вины-то в промашке не было.

– Отчего же Фирузов не сделал так, как обычно решал этот вопрос прежний инженер? Быть может, это от незнания? Опыта в подобных делах не хватило? – предположила я.

Пашкевич бросил на меня снисходительный взгляд. Мол, что с тебя, глупой бабы, возьмешь? Я взгляд проигнорировала и снова спросила:

– В последнюю вашу встречу с Фирузовым вы именно это обсуждали?

– Знаете, Татьяна, – начал он, – я ведь в этой бригаде и за прораба, и за бригадира, и за парламентера. У меня текучки кадров нет. Мужики со мной кто десять, кто двенадцать, а кто и все двадцать лет работают. Если какие вопросы спорные возникают, вот вроде этого, кого решать их отправляют? Пашкевича! Так что беседа наша не была исключительным случаем, скорее закономерным.

– Тогда у вас должно быть свое мнение насчет того, почему Фирузов принял решение не платить рабочим, – настаивала я.

– Естественно, оно у меня есть. Только озвучь я его, вы же меня первая в убийцы главного инженера и запишете. Скажете, что давняя вражда у нас и убил я его на почве постоянных разногласий. А я уже по горло сыт подобными обвинениями, – с горечью в голосе произнес Пашкевич.

– Вы все же попытайтесь, – попросила я. – Тем более что свою порцию недовольства вы уже получили. Одним больше, одним меньше, разница невелика.

– Ладно, так и быть, выскажусь, – согласился Пашкевич, – но только потому, что противно все это. У нас, в России, всегда так: пока жив человек, так любую грязь на него вылить готовы, а как умер, так к лику святых приставить норовят! А за что, спрашивается, этого Фирузова превозносить? Мое мнение такое, что, как был он при жизни дерьмом, так и после смерти им остался. Можно сказать, человечеству крупно повезло, что недолго он пожил, а то бы таких бед наворотить успел, мама, не горюй!

Признаться, меня ошеломил подобный поворот. Стараясь не подать вида, я поинтересовалась:

– Вы имеете в виду какие-то конкретные поступки или говорите о характере Фирузова?

– До его характера мне дела нет. Если бы он на работе не отражался, мне вообще наплевать было бы, будь он хоть каким уродом. Но он с людьми совсем не считался. Такому коллегу подставить – милое дело! Знаете поговорку «мягко стелет, да жестко спать»? Вот это про Фирузова, – уверенно произнес Пашкевич. – И лизоблюд еще тот! При начальстве он паинька. Голоса не повысит, вежливый, культурный, а как один на один с человеком останется, так хоть уши затыкай.

– На чем основано ваше утверждение, что Фирузов коллег подставлял? – остановила я поток возмущения.

– Об этом вы у Сереги Развального спросите, – бросил Пашкевич. – Думаете, он просто так объект бросил? Да Серега за каждый объект как за родное дитя переживал! А тут вдруг в один день собрался, только его и видели. Даже попрощаться не зашел.

– Вы утверждаете, что Фирузов причастен к увольнению Развального? – спросила я.

– А сами-то вы как думаете? Бывает в наши дни такое, чтобы человек без веской причины отказался и от должности, и от денег, и от привычного уклада жизни?