Евгений Сухов: Подставная дочь

– Всероссийской общественной организации «Контроль народа», – подсказал Володька.

– Да, кажется, так, – посмотрела на Коробова Лида. – И еще мама сказала, что отчество мое, Васильевна, записано по его имени. Она сообщила мне некоторые подробности, которые могли знать только она и мой отец. Ну, чтобы у него не возникло никаких сомнений в том, что я действительно его дочь. А через день мама скончалась.

– А что это были за подробности? – мягко поинтересовался Коробов. – Вы нас, конечно, простите за такой не совсем корректный вопрос, но нам необходимо это знать… по долгу службы.

– Но зачем вам это? – Лида беспомощно окинула взглядом Володьку и меня. – Что-то случилось?

– Об этом чуть позже, – успокаивающим тоном произнес Коробов.

– Ну, хорошо. Мама рассказала мне, когда и где она меня зачала… Это случилось поздней ночью в лесопосадках на берегу излучины реки Сестры за улицей Мира. И еще – лягушки тогда затеяли очень громкий концерт, и она с… моим отцом его слушали и смеялись

– Спасибо, Лида, – тихо произнес Коробов.

– Пожалуйста…

Девушка замолчала, и мы снова просидели какое-то время молча.

– После ее похорон я нашла в Интернете адрес этой организации и контактные телефоны, – продолжила Лида после паузы. – Я по всем этим номерам позвонила, но прямого телефона с Василием Николаевичем среди них не оказалось. Я просила соединить меня с ним, но меня все время спрашивали, по какому вопросу я хочу с ним переговорить и какие у меня проблемы. Ну, не стану же я говорить постороннему человеку, что у меня умерла мама, которая сообщила перед смертью, что я – дочь их руководителя. А вдруг это как-нибудь навредило бы Василию Николаевичу? Один раз я сказала, что хочу переговорить с господином Масловским по личному вопросу, но меня соединили с его секретарем. И я снова ничего не сказала. Мне так и не удалось дозвониться до Масловского напрямую, и я решила написать ему письмо. На бумаге. Чтобы это письмо вручили ему лично в руки…

– И вы написали это письмо? – воспользовавшись небольшой паузой, спросил Коробов.

– Да, написала. Но ответа на него не получила. И я решила поехать в Москву и найти отца. Мне ничего не надо было от него, просто хотелось увидеть. Но сразу поехать не удалось, надо было устроить поминки на девять дней, потом я ждала ответа на письмо, ведь почтовики не очень торопятся, письма неделями идут. Мама говорила как-то, что раньше, когда все люди писали друг другу письма на бумаге, они приходили через два дня. А когда с момента отправки письма прошло две недели, даже больше, я поехала в Москву. Это было пятого июля…

Лида вздохнула, посмотрела сначала на Володьку, а потом на меня и спросила:

– А почему вы не пьете чай? И варенье не едите. Оно же вкусное, вишневое.

– Да мы пьем, – сказал Володька и зачерпнул полную ложку варенья из блюдца.

– Мы пьем, – поддакнул я другу и демонстративно отхлебнул из кружки.

– А Колоскова – это фамилия вашей мамы? – спросил я.

– Да, – ответила Лида.

– А что вы написали в своем письме? – спросил Володька и покосился на меня, дескать, будь внимателен, то, что сейчас скажет девушка, очень важно. И я навострил уши…

– Я написала, что меня зовут Колоскова Лидия Васильевна… Что у меня умерла мама, Колоскова Вера Игнатьевна. И перед смертью она призналась мне, что я его дочь. Чтобы он не сомневался, что это правда, я написала о его свидании с мамой двадцать лет назад ночью в лесопосадках на излучине реки Сестры. И про лягушачий концерт написала… А еще о том, что ничего не требую от него и не буду требовать, поскольку никто не виноват, что все так случилось… Я просто хочу его увидеть, познакомиться с ним… Но ответа на письмо я не получила. Наверное, он не поверил. Или забыл, что в его жизни была такая Вера Колоскова, с которой двадцать лет назад они вместе слушали лягушачий концерт…

Лида опять замолчала. Было видно, что ей стоит большого труда не разрыдаться.

Молчали и мы. Коробов Лиду не торопил. Понимал, что это не тот момент, когда надо «погонять лошадей».

Лида продолжила сама:

– Пятого июля я приехала в Москву и сразу пошла по адресу, где располагалась эта организация. Мне сказали, что Василия Николаевича нет, возможно, будет после обеда. Я пришла второй раз где-то часа в три. Мне сказали, что он еще не приходил. Я вышла, походила вокруг офиса с час, потом снова вернулась. Масловский так и не появлялся. Тогда я стала спрашивать, где его можно найти, говорила, что он мне очень нужен, и что я должна сегодня же уехать домой, поскольку знакомых в Москве у меня нет и остановиться в Москве мне негде. Какая-то женщина сказала, что у Василия Николаевича сегодня встреча друзей в ресторане «Ерема» и его, скорее всего, на рабочем месте уже не будет. Я решила найти этот ресторан и дождаться его, когда он будет из него выходить…