Герт Нюгордсхауг - Норвежский детектив

Городская площадь в Сент-Эмильоне, ослепительно белый окоем над морем в районе Медока далеко на юго-западе… Красивый средневековый городок на пригорке к северу от реки Дордонь — Мекка ценителей вин, Сент-Эмильон… Само название обладало качествами доброго вина. Журчащие гласные, обволакивающие язык. Долгий отзвук, как стойкий аромат.

Четыре дня назад Фредрик Дрюм приехал сюда закупить хороших вин для их маленького ресторанчика «Кастрюлька» в Норвегии. «Ресторан «КАСТРЮЛЬКА» — интимная обстановка. Только шесть столиков. Меню для гурманов. Предварительная запись по телефону». С такого объявления начинали они свое дело. Все шесть столиков были заняты почти каждый вечер. Дела шли хорошо, очень хорошо.

Сент-Эмильон. Он успел уже познакомиться со многими виноторговцами, как мелкими предпринимателями, так и гордыми повелителями подвалов, заведующими хранением и созреванием вин. Сегодня Фредрик Дрюм сидел за одним из облюбованных ими столиков вокруг большого дуба в центре площади. Яркий осенний свет с юго-запада не слепил глаза.

Дискуссии через столики, между столиками. Бурно жестикулирующие руки. Громкие голоса. Серьезные разговоры. Но говорили не о винах. Не о футболе. И не о политике. Страшная трагедия поразила прелестный городок виноделов Сент-Эмильон.

Непостижимая загадка.

В августе и сентябре бесследно исчезли семь человек. Семь человек в возрасте от девяти до шестидесяти трех лет. Все — жители Сент-Эмильона или его окрестностей.

Шпиль средневековой церкви отбрасывал на площадь длинную мрачную тень.

Он барахтался в темноте. Как же темно кругом. И жестко. Но ведь в Сент-Эмильоне светло? Площадь, белая площадь… Разве он не на площади? Или ему снится сон?

Тогда пора уже проснуться! Площадь в Сент-Эмильоне, столики вокруг дуба, знатоки вин, владельцы замков и он. Беседуя о винах? Нет, не о винах, о чем-то другом, печальном. Стой, что-то не так, здесь же совсем темно, жестко, какие-то твердые бугорки! И больно — боль в груди, в бедрах, саднит кожу лица. Кто-то сказал ему, что в лесу за Шато Фрижак есть тропа, отличная тропа, кратчайший путь до Шато Шеваль Блан. У Фредрика Дрюма было условлено с управляющим Шеваль Блан, что он посетит замок, придет дегустировать вина. Ты спишь, Фредрик, на площади в Сент-Эмильоне светло!

Фредрик Дрюм совершенно пришел в себя, и мысли перестали путаться. Он упал. Провалился в какую-то яму. Он жив. Наверно покалечился, но не разбился насмерть. У него был обморок. Теперь он лежал, глядя на щель далеко вверху, откуда пробивался свет. Как далеко? От такого падения должны быть серьезные травмы. Собраться с духом и проверить?

Он собрался с духом. Пошевелил конечностями — порядок. Неплохо. Переломов нет? Нет, обошлось. Как с внутренними органами? Он прокашлялся, сплюнул. Вкуса крови не ощутил. Хотя чувствовал сильную боль в груди, голове и бедре.

Фредрик Дрюм лежал на куче веток и прелых листьев. Куча была изрядная. Это она смягчила его падение. Кругом откуда-то капала вода. Кап-кап…

С великим трудом он сел. Удивительно: сразу боль в голове поумерилась. Хуже было с бедром, его сковала острая боль. И все же Фредрик Дрюм с радостью заключил, что он жив и не изувечен. Хотя провалился в глубокую, темную яму.

Что-то не так, этого не может быть, и тем не менее в голове вертелась тревожная мысль: уж не таким ли образом исчезли за два месяца семь человек? Подобно ему провалились в щели в земле, не оставив никаких следов? Да нет, это невозможно, все семь пропавших — местные жители, они прекрасно знали здешние катакомбы. Ибо Сент-Эмильон известен не только своими винами: множество подземных галерей тянется здесь вдоль и поперек, чуть ли не при каждом замке есть своя пещера, приспособленная для хранения вин.

Исчезли. Семь человек. Теперь еще один, норвежец.

Он встал и боднул головой какой-то выступ, да так, что искры из глаз посыпались, но устоял на ногах. Его окружал почти кромешный мрак, свет из щели вверху не доходил до дна провала. Фредрик Дрюм прикинул, что до щели метров семь-восемь. Повел руками вдоль стен… Может быть, есть какой-нибудь выход? В сторону, вверх? Нигде никакого просвета, кроме того, что над ним.

Шагая вслепую, он спотыкался о ветки, скользил на влажных камнях. Какой-то камень с гулким стуком, словно полый внутри, покатился по дну провала, задетый его ногой. Гулкий стук? Полый камень? От страшной догадки у Фредрика побежали мурашки по спине. Опустившись на колени, он принялся искать ощупью и нашел — нашел то, что поразило его своим звучанием. Секунду-другую подержал в руках и поспешно выпустил, точно обжегся.