Марина Серова - Десять заповедей мертвеца

Жанна ухватила молодого мужа под ручку. Сияя улыбкой, девушка сообщила мне, как будто открывала великую тайну:

– Знаете, Женя, ведь мы с Валей поженились, представляете?

– Поздравляю! – сказала я и вручила новобрачным подарок – набор серебряных столовых приборов. С фантазией у меня туговато, и я понятия не имею, что принято дарить на свадьбу. Тем более людям, у которых и так есть все.

Жанна взвизгнула и повисла у меня на шее. Ее супруг поблагодарил меня вежливым кивком.

– Мы решили не устраивать торжества, – рассудительно сообщил мне Валентин. – Особенно после того, что случилось. Просто семейный обед в узком кругу.

– А поженились мы сегодня утром! Ни гостей, ни фаты, ничего… ну и ладно! – махнула ладошкой Жанна.

– Мы долго ждали, пока мама поправится, – пояснил Валентин.

– Да, и еще – когда Вале исполнится восемнадцать! – улыбнулась Жанна.

– И мы смогли наконец зарегистрировать брак, – важно кивнул Валя.

– А сегодня мы не стали звать никого из посторонних. Да, Валь? – Жанна прижалась к плечу супруга.

– Да, сегодня только свои. Мы пригласили вас, Евгения Максимовна, потому что вы не чужой нам человек. Особенно после того, что было… В общем, мы все вам жизнью обязаны и теперь считаем вас членом семьи Кричевских.

– Что ж, спасибо, очень приятно, – улыбнулась я. Эти дети, такие важные и трогательные в роли хозяев дома, вызывали у меня умиление.

Гораздо меньшее умиление вызывали у меня старшие Кричевские – мать и дочь. В этом деле осталось столько нераспутанных узлов, столько неразрешенных загадок… Но теперь меня это не касается. Семейные тайны Кричевских больше не имеют ко мне ни малейшего отношения.

Эта история для меня отошла в прошлое.

Мне пришлось полежать в больнице, но недолго. Мне починили сломанный нос, рана в плече совершенно зажила и меня почти не беспокоит. Светлана выплатила мне щедрое вознаграждение. Я взяла эти деньги без малейших угрызений совести. В конце концов, вся семья Кричевских и в самом деле обязана мне жизнью.

Я огляделась. Гостиная была полностью восстановлена – в том самом виде, в каком я впервые увидела ее, войдя в этот дом в ноябре прошлого года. Итальянские диваны манили свежей матовой кожей сидений. Зеркальные панели были отполированы до блеска. Стеклянная колонна возвышалась посреди гостиной в первозданном виде. Просто не верится, что здесь когда-то свистели пули и лилась кровь!

Вот на этом самом месте меня едва не прикончили – до сих пор помню, как пыталась выдернуть из пола нож, пригвоздивший мое плечо. Но сейчас натертый до блеска паркет сиял неповрежденной поверхностью, и от недавнего кошмара трехмесячной давности не осталось и следа.

Ах, нет! Я ошиблась. Следы остались, да еще какие. Вот сейчас я вижу оба.

Миловидная девушка вкатила в гостиную кресло на колесах, в котором восседала Галина Георгиевна. Старуха была одета в шелковое платье, колени ей прикрывал плед из шерсти альпаки. Руки Галины Георгиевны были мирно сложены на коленях. Палки, знаменитой палки, которой я была обязана жизнью, видно не было – отсюда я сделала вывод, что старуха с кресла не встает.

Галина Георгиевна не выглядела тяжелым инвалидом. Напротив, она производила впечатление ухоженной пожилой леди, которая просто присела передохнуть. Волосы дамы были выкрашены в черный цвет и уложены в высокую прическу. Черные глаза строго смотрели из-под тяжелых век.

– Здравствуйте, Евгения, – царственно кивнула мне старуха и тут же принялась бранить сиделку за то, что та как-то не так развернула ее кресло. Узнаю старую гвардию…

Сейчас старуха Кричевская выглядела куда лучше, чем в те времена, когда я ее охраняла. Что ж, кризис миновал, и в жизни Галины Георгиевны наступила спокойная полоса.

Я поразилась тому, сколь малый след оставила на этой даме случившаяся в этом доме трагедия – ранение дочери, гибель внезапно найденного сына…

Видимо, в словах Галины Георгиевны о необыкновенной стойкости вдовы офицера и вправду что-то было.

Куда дороже вся эта история обошлась Светлане. Бизнесвумен вошла в гостиную без посторонней помощи, но слегка хромая. Теперь на палку опиралась уже она. Я скосила глаза – нет, это была совсем другая трость, изящная, современная, похожая на элегантный аксессуар. Короткие волосы Кричевской, еще не отросшие после ранения и операции, позволяли видеть шрам, оставленный пулей ее брата.

И снова я задала себе вопрос – а знает ли Светлана о том, что Влад Швецов приходился ей братом? И вообще, разговаривали ли обитатели этого дома между собой откровенно о том, что случилось на самом деле? А если да, то как им удается сохранять равновесие?