Гилберт Адэр - Убийство в стиле

— Знала я или нет, это, конечно же, ничуть не умаляло ее таланта как актрисы.

— Простите, но я позволю себе не согласиться. По моему опыту, который, конечно, отнюдь не так велик, каким был опыт Фарджи, но это единственный опыт, позволяющий мне что-либо утверждать, — по моему опыту, актриса, столь отчаянно старающаяся заполучить роль, как Кора, именно та, которой ни в коем случае нельзя предлагать эту роль.

— Почему же?

— Потому что такая актриса до того изголодалась по этой роли, что она не устоит перед искушением выжать из нее больше, чем она на самом деле содержит. У меня было несколько предварительных бесед с Корой, и, клянусь, для нее этот фильм был важен только потому, что без него для нее не существовало бы ее роли в нем. С ее точки зрения, «Если меня найдут мертвой» служил главным образом ее возвращению на экран. Мой фильм был просто удобным средством для этого. А это, мисс Маунт, совсем не то, чего я ищу в актрисе. Я не хочу, чтобы кто-то изгалялся на экране, закупоривал его. Роль Коры, в конце-то концов, была второстепенной.

— Тем не менее, насколько я поняла, вы сами с удовольствием, во всяком случае охотно, ее расширили, «взбодрили», по собственному выражению Коры.

— Только, — без запинки перебил он, — только в предвидении того перегибания, преувеличения — одним словом, жестоким словом, того ломания, которое она скорее всего выдала бы мне, я и отвел ее персонажу больше времени на экране, чтобы как-то уместить, разжижить истерики и рисовку, которых боялся. Только это, уверяю вас, было одной и единственной причиной, почему я «взбодрил» ее роль.

— А когда вы наблюдали, как она играла в этом эпизоде за минуты до своей смерти, — негромко спросила романистка, — вы все еще считали ее игру ломанием?

Хенуэй довольно долго смотрел на нее, прежде чем ответил:

— Нет, не считал. Я ошибся… непростительно ошибся. Она была великолепна. Примите мое полное признание этого. И вы, и Кора тоже, если она меня сейчас слышит.

Наступил момент молчания, прежде чем Колверт его снова прервал:

— Последний вопрос, мистер Хенуэй, и я отпущу вас.

— Да, инспектор?

— Как мне сообщили, Кора Резерфорд выпила из отравленного фужера сразу после перерыва. А произошло это потому, что непосредственно перед перерывом вы сами сообщили ей, что она должна будет это сделать, так как вас только что осенила идея улучшить эпизод. Вы понимаете, не правда ли, в какое скверное положение вас ставит эта последовательность событий?

В лице Хенуэя ничего не изменилось. Он знал, что этот вопрос будет ему задан.

— Инспектор, помимо того факта, что у меня не было ни малейшей причины убивать Кору — у меня, напротив, имелась не одна, а две крайне веские причины беречь ее жизнь, если я могу так выразиться. Во-первых, как я уже сказал, ее игра до того момента была великолепной, а во-вторых, ее смерть ставит под серьезную угрозу будущее фильма, а с ним и мое будущее. Но разрешите мне, помимо всего этого, дать на ваш вопрос следующий ответ. Неужели вы действительно полагаете, что я, если бы хотел убить Кору, я бы попросил ее — у всех на глазах! — выпить из бокала, в который сам только что подсыпал яд?

— Простите, сэр… — начал Колверт, но Хенуэй еще не договорил.

— Позвольте, я продолжу, инспектор, поскольку мне кажется, я знаю, что вы собираетесь сказать. Вы собираетесь сказать, что подобный довод попросту не в счет, поскольку убивал я ее или не убивал, но все равно сказал бы именно это. Я прав?

— Да-а-а, примерно что-то в таком роде, — ответил Колверт, который невольно улыбнулся тому, как ловко его предвосхитили.

— Тогда со всем уважением я укажу, что вопрос этот вообще не нужно было задавать. Повторяю — со всем уважением.

— Touché [35] Здесь: Вы правы ( фр. ). , мистер Хенуэй, — сказал Колверт. — Но, прошу, взвесьте вот что. Кору Резерфорд не закололи, не застрелили, не задушили. Ее отравили. Мне пришлось расследовать немало преступлений, и я еще ни разу не сталкивался с тем, чтобы кто-то носил с собой яд в расчете на весьма гипотетический случай, что у него вдруг возникнет настроение совершить убийство. Отравить Кору Резерфорд мог только тот, кто предумышлял это преступление, кто-то, кто принес яд в студию, потому что он знал — он знал, мистер Хенуэй! — что вчера днем она должна будет пить из фужера. Простите, но я не нахожу никого, кто отвечал бы этому описанию, кроме вас.

— Не забываете ли вы одну деталь, инспектор?

— Разве?

— Да. Вы забываете, что это киностудия. И при ней есть лаборатория. А в этой лаборатории, если не ошибаюсь, вы найдете много образчиков так называемых промышленных ядов — цианисто-водородных соединений, так они вроде бы называются, — которые широко используются в фотографической и кинематографической промышленностях. Кто угодно, кто работает в Элстри, подтвердит то, что я сейчас сказал. И, следовательно, кто угодно имел такой же легкий доступ к этим ядам, как и я. До лаборатории отсюда не более пяти минут неторопливой прогулки.