Мария Жукова-Гладкова - Ненависть начинается с любви

В баре сидел совершенно пьяный Макс Байкалов и жаловался отцу Иоанну на свою тяжкую жизнь. Кто бы знал, каково это – быть significant other звездного старца! Хотя, по-моему, старцем Олега Ивановича назвать было никак нельзя. И в сравнении с Максом тоже – у них разница в возрасте двадцать с чем-то лет. Отец Иоанн тоже был весьма и весьма нетрезв, жаловался на баб вообще, которые его никогда не понимали, обдирали как липку, обманывали в ответ на искренние чувства Ивана. Их разговор становился все громче и громче, и мне показалось, что каждый уже говорит только о своем, наболевшем, и не слушает другого. Отец Иоанн пил пиво, Макс Байкалов – какие-то коктейли.

Владимира Сумрачного в баре не было. Кроме двоих гостей Галтовского, в помещении находился лишь бармен, который широко улыбнулся при виде меня.

– Давайте сделаю вам коктейльчик, – предложил он. – Вам послаще?

Я покачала головой и попросила сок.

– Вы не употребляете алкоголь?

– Стараюсь пить как можно меньше. Всегда. И здесь я на работе.

– Ну, я же не предлагаю вам напиваться!

Я не стала объяснять, что от алкоголя у меня ослабевает восприятие (и это типично для всех людей, обладающих экстрасенсорными способностями), просто сказала, что привыкла быть готовой к вызову в любое время дня и ночи, да и просто не люблю спиртное. Бармен кивнул и выжал мне апельсиновый сок.

Я знала, что его зовут Стас, но не знала полное имя. Мне показалось, что у него прибалтийский акцент, хотя по-русски он говорил без ошибок, но он совершенно не походил на прибалта внешне. Во внешности у него было что-то восточное. Но мужчина был красив…

– Вы из Прибалтики? – спросила я.

– Родился в Москве, но гражданин Литвы. Отец у меня литовец, мать – чеченка.

Я удивленно посмотрела на Стаса. Если бы отец был чеченцем, а мать – литовкой, я не удивилась бы, но наоборот… Вроде бы восточные женщины выходят только за своих.

– Они вместе учились в Москве. Кстати, оба врачи. Потом уехали на родину к отцу. Семья матери была совсем не рада такому родству. Но у моих родителей был счастливый брак. Ее подруга вышла замуж за украинца. Там обе семьи их не приняли. Но была любовь, а любовь может преодолеть все преграды. Если она настоящая, конечно.

– Вы так никогда и не виделись со своими чеченскими родственниками?

– Почему же? Виделся. Но уже взрослым. А вы надолго на яхту?

– Вообще-то речь шла только про этот круиз.

– А дальнейшие планы у вас есть? Будете продолжать работать на Галтовского?

– Если предложит. Смотря что предложит. Может, вернусь в «Скорую». Может, устроюсь в какую-то частную клинику. Этот круиз – просто удачное стечение обстоятельств…

– Роман Борисович платит хорошие деньги.

– Согласна. Но я пока не получила конкретных предложений. И круиз еще не закончился. И неизвестно, как тут все пройдет… Я не исключаю, что я здесь как потенциальный козел отпущения.

– Но вы согласились.

– Вы правильно заметили, что Галтовский хорошо платит. Я как раз думала об устройстве на работу. Меня Галтовскому порекомендовали бывшие пациенты. Он сделал предложение, от которого я не смогла отказаться, – я рассмеялась. – Мне никто никогда не платил таких денег.

За спиной послышались громкие рыдания. Я оглянулась – я сидела спиной к Максу Байкалову и отцу Иоанну, а бармен не обращал на них внимания. Отец Иоанн обнимал Макса, тот рыдал на широкой груди у попа. Потом они встали, Макс буквально висел на Иване. Не обращая внимания на нас с барменом, двое мужчин покинули бар.

– Люди нашли друг друга, – усмехнулся Стас.

Я в непонимании посмотрела на него. Он кивнул.

– Но Иван, то есть отец Иоанн…

– Из этих, – кивнул Стас. – Поверьте: у меня глаз наметанный.

Я никак не могла прийти в себя.

– Может, у них чувства вспыхнули? Вы же не верите, что Байкалов стал официальным и постоянным партнером Бардашевича из-за большой любви? Вроде, по официальной версии, он с детства хотел стать его другом и учиться у него, – Стас хмыкнул. – И среди попов немало представителей тех, с кем борется известный питерский «чудила с кадилом», он же – охотник на Мадонну. Возможно, этого отца Иоанна и изолировали от паствы за вполне определенные грехи. Мы же с вами не знаем точно, как там обстояли дела. А он сам может говорить все, что угодно. Не верьте людям на слово, Варенька. И не верьте своим впечатлениям.

– Вообще-то я привыкла доверять своим впечатлениям…

Бармен почему-то разговаривал со мной, как с маленькой девочкой, хотя он старше меня лет на десять, не больше. Тактильного контакта у нас не было, так что я не могла уловить его мысли. Но у меня создалось впечатление, что он меня клеит. Хотя почему бы и нет? Выбор у него был совсем небольшой. Но меня интересовал Володя.