Мария Жукова-Гладкова - Ненависть начинается с любви

Дедушку писателя (в костюме и галстуке-бабочке) сопровождало юное беременное существо в расклешенных, украшенных стразами джинсах, над ними нависал голый живот с младенцем внутри, зеленый лифчик со стразами просматривался под расстегнутой короткой джинсовой курточкой, рукава и воротник которой были оторочены перьями ярко-зеленого цвета. Интересно, где продают такую одежду? Макияж был боевой. Если бы мы вдруг встретились в море с индейцами на каноэ, девушку можно было бы выпускать им навстречу. Может, сразу бы повернули прочь.

Пышнотелая блондинка Аня выбрала небесно-голубое платье с жабо. Оно нисколько не скрывало дефекты фигуры, и Аню, пожалуй, эти дефекты нисколько не волновали. Вася любил ее такой, как есть, и дурных мыслей о похудении в ее голове явно не появлялось. На Ане были массивные золотые серьги, массивный браслет, кольцо с большим камнем, вероятно, подарки большого Васи.

Жена политика была в строгом синем платье. К нему бы еще белый воротничок – и можно устраиваться учительницей в гимназию. Драгоценности на ней были мелкие – сережки, тоненькое обручальное колечко и еще одно колечко с маленьким камушком.

Расселись по парам, только Ксения сидела с попом, а я – с Владимиром Сумрачным, который опять изображал пьяного. На протяжении вечера он пару раз сжимал мне коленку, потом вел рукой по бедру, но делал это так, чтобы никто ничего не заметил.

Но приступить к трапезе мы не успели. Галтовский только встал с бокалом шампанского, чтобы произнести тост, как дверь в салон распахнулась и вошла женщина, которую я сегодня видела внизу, в каюте, куда переселилась Тоня. Женщина была в черном вечернем платье, с сумочкой (у всех остальных сумочки отсутствовали), при макияже, из драгоценностей – серьги и одно кольцо.

– Ну что, Ромка, для меня местечка не предусмотрел? Только не говори мне, что ты не знал, что я на яхте. Псов своих ты на меня не натравил. Значит, у тебя в голове созрел какой-то план!

При появлении этой женщины Ангелина изменилась в лице. По-моему, ей стало по-настоящему страшно. Они знакомы? Встречались раньше? Кто же это такая?!

– Лана, скажи, что ты хочешь, – устало произнес Галтовский.

– Это кто? – спросил Бардашевич. Мне тоже хотелось бы это знать.

– Тетя законной жены этого кобеля, – ответила Лана.

– Сестра тещи, – пояснил Роман Борисович. – Сейчас будет говорить про мораль и нравственность.

– А давайте поговорим про аморальность, – предложил Семен Маркович. – Это гораздо интереснее. Милая деточка, – посмотрел он на Лану, – мужика разговорами про мораль, нравственность, долг и ответственность удержать нельзя, в особенности такого, как Роман Борисович. Если мужчина решил уйти, он все равно уйдет. Девочки, все слышали старого еврея, прожившего долгую жизнь, насыщенную событиями интимного характера, не будем уточнять какими? – Он обвел нас всех весьма похотливым взглядом.

– Сеня, не передергивай, – молвило юное беременное чудо.

– Мужчины уходят к другим бабам, это женщина может уйти в никуда, взяв за руку ребенка, – грустно сказала Аня, супруга боксера-тяжеловеса Василия.

– Анюта, я… – Василий сложил у груди свои огромные ручищи.

– Я не про тебя, Вася. Ты – прекрасный муж и отец. Но вспомни Витю Люсиного, Колю Светиного.

– Анечка, вы даете вашему мужу то, что нужно именно вашему мужу, – повернулся к ней Семен Маркович. – А супруга Романа Борисовича явно не может предложить то, что нужно именно Роману Борисовичу, поэтому он и нашел другую женщину. Вот я, например…

– Раньше давала, а теперь нет? – хмыкнула Лана, перебивая Гительсона. Стояла она – руки в боки. Сесть ей пока не предлагали.

– Так часто бывает, – вставил политик, явно вспоминая собственный опыт.

– Вы абсолютно правы насчет другой женщины, – Лана повернулась к Ане. – Поэтому нужно убрать женщину, к которой мужик собирается уйти.

– Это необязательно вернет мужа в семью, – выдал Сумрачный.

– А я попробую, – сказала Лана и в следующую секунду совершила прыжок к тому месту, где за столом сидела Ангелина, со всего размаху врезала ей сумочкой по физиономии, Ангелина истошно завопила, Лана схватила ее за длинные волосы и потянула к себе через стол.

– Браво! – заорала Ксения, вскочила со своего места и захлопала в ладоши. На лице у нее была написала такая радость… Будто лес, за который она боролась, решили не вырубать. Или дом не сносить. Я видела ее с таким выражением лица после акций, которые успешно завершались – митингующие получали то, что хотели.