Мария Жукова-Гладкова - Ненависть начинается с любви

Но пока я не могла этого сделать. Ну не в морг же мне отправляться? Хотя у меня были знакомые патологоанатомы.

– Ой, Варь, чуть не забыла! Еще и брат твой приезжал. По крайней мере, представился твоим братом. Ну-ка, проверь по моей руке.

Это на самом деле оказался мой младший брат.

Мои родственники меня визитами никогда не осчастливливали. Теперь нет необходимости ездить в столичные города за колбасой, другими продуктами и одеждой. Нет теперь и дефицита, «сникерсы» с «марсами» в поселковых магазинах купить можно.

– Беспокоился? – спросила я.

– По-моему, его квартира твоя беспокоила, – жестко сказала соседка.

По словам моего брата, он приехал «просто так». Соседка, конечно, не поверила, в мою квартиру его не пустила. Хотя он ей паспорт показал. Но мало ли на свете однофамильцев?

– Я ему заявила, что ты сейчас на лечении и скоро приедешь. Он вроде бы расстроился. Я спросила, что передать, – сказала, что ты мне звонила и еще звонить будешь, и вернешься через две недели. Он как-то быстренько убрался.

Я вспомнила, как говорила родственникам, что за моей квартирой в мое отсутствие присматривает соседка снизу. Вот братик и помчался… Так хочется квартиру в Питере, заработанную чужим трудом? Или все-таки беспокоились мои родственники? Надо будет выяснить, что там все-таки случилось с самолетом. Какая официальная версия крушения?

– Когда приезжал брат? – спросила я у соседки.

У нее даже число было отмечено – примерно через полтора месяца после крушения. Да, для беспокойства обо мне поздновато, а вот о квартире – самое то.

От соседки я отправилась в магазин и салон связи.

Стоило мне купить новый аппарат и восстановить SIM-карту, как телефон зазвонил. Хорошо, что я всегда дублировала все номера в обычной записной книжке, которая во время моего отсутствия ждала меня дома. Но пока я не успела ввести их все в память.

– Варя, привет! Это Леха Самсонов, помнишь меня? – спросил первый звонивший.

Еще бы мне не помнить… Я три раза извлекала пули из Леши, так сказать, частным образом, потому что он не хотел обращаться в медицинские учреждения. Еще была пара ножевых ранений, сотрясение мозга (если было, что сотрясать). Лешка успел посидеть в тюрьме, писал мне оттуда письма, так как ни жены, ни постоянной девушки у него не было, но даже не пытался за мной ухаживать. Он, как и его друзья, которым я помогала таким же образом, относились ко мне уважительно.

Раньше мы жили в одном доме, но в разных коммуналках. Лешка первым обзавелся квартирой, и не малогабаритной, как у меня. Именно Лешку я просила помочь мне проверить чистоту сделки, когда продавала комнату в коммуналке и покупала ту, в которой живу. Я не могла себе позволить потерять деньги, заработанные с таким трудом. Лешка проверил и даже предлагал доплатить, чтобы я переехала «в нормальную». Я наотрез отказалась, как, впрочем, и от кредита под «божеские» проценты. Я не хотела в кабалу к кому бы то ни было.

– Варя, я тебе уже второй день звоню, ты чего телефон отключила?

– Я потеряла телефон, – сказала я. – Вот только что восстановила. Ты первый дозвонился.

– Это потому что мне очень надо. Варя, я могу к тебе приехать?

– Ты…

– Нет, со мной все в порядке. Ты же знаешь, что на мне все заживает как на собаке, а тут и заживать нечему. Разговор есть. То есть предложение к тебе, очень заманчивое. Ты на пару неделек отпуск на работе сможешь взять?

– Я уволилась. Сейчас как раз думала, чем заняться.

«Если предложение интересное и денежное, то почему бы и нет? В «Скорой» я всегда успею восстановиться».

– А… В общем, это здорово. То есть… Наверное, достали на работе, да?

– Леш, давай не будем об этом. Что ты хотел мне предложить?

– Давай я к тебе подъеду и лично все расскажу. Ты сейчас дома или нет?

Я сказала, что должна зайти в магазин и вернусь примерно через час.

Последним приглашенным в круиз на яхте Галтовского был модный писатель Семен Маркович Гительсон, который еще в советские времена взял себе псевдоним Степан Разин. Семен Маркович начинал печататься по каналам самиздата, не раскрывая псевдоним никому, чтобы не сесть по печально известной «семидесятке» – семидесятой статье Уголовного кодекса за антисоветскую пропаганду и агитацию, которой занимался с юных лет. Его труды под псевдонимом Степан Разин, тянущие на немалый срок по упомянутой статье, вышли огромными тиражами на Западе, были переведены на многие языки – и Семен Маркович стал богатым человеком. Правда, деньги всегда держал на Западе, куда впервые выехал в самом конце восьмидесятых годов, имел там недвижимость (купленную после начала горбачевской перестройки). Но у Семена Марковича никогда не было желания уехать жить на Запад – в особенности после того, как рухнул железный занавес, открыли границы и стало можно ездить куда угодно, были бы деньги.