Юлиан Семенов - Аукцион

Фол отошел в угол темного зала. Сотби, как и всякая престижная фирма, располагалась в старом здании восемнадцатого века; второй этаж, где состоятся торга, был заставлен русской живописью. Фолу показалось, что в этом старом сине-красно-деревянном зале русским было холодно. Он еще раз посмотрел врубелевский набросок лица мальчика; сидит в колясочке; рубашонка фиолетовая, щеки висят; странно раздвоенная верхняя губка; глазенки умные.

Осмысленность карапузов не понята еще учеными; они живут своим миром, не познанным взрослыми; Мечников написал этюды о старости, но ведь это так субъективно; папа рассказывал, вспомнил Фол, что его дед, Грегори Джозеф, каждый день сочинял про себя разное; семья была большая, собирались каждый вечер на большой кухне старинного фермерского дома, ели овсяные хлопья с сыром, пили кофе с желтыми сливками, и дед, возглавлявший по традиции стол, нес такую околесицу про всех и вся, что уши вянули. Он же, однако, был убежден в своей непререкаемой правоте, хотя был кругом не прав; как же можно безоговорочно верить дедам и бабкам, брать их всерьез? Они, видимо, существуют не в прожитом, а в продуманном ими мире. Только младенцы — подданные мира реального. Фантазии старости — осознанная ложь, примочка от страха, а вот пора младенческого «агу-агу» — высшее таинство человечества; нечто вроде эпохи майя, — знать знаем, а постигнуть изначальную тайну — таланта не хватает, а может, и ума.

— У вас нет детей? — поинтересовался Джавис.

— Нет, — ответил Фол. — Или есть такие, о существовании которых мне неизвестно.

(У него было трое детей от Дороти — мальчики и девочка: Дэниз, Эл и Кэтрин; девятнадцать, десять и семь лет; все кончилось — и с их матерью и с ними, — когда он понял, как брезгливо и отстраненно она не любила его; протестант; сухарь; ах, боже, стоит ли вспоминать об этом; один, совсем один; да здравствует свобода, надмирное одиночество, постоянный взгляд в зеркало!

Когда они разошлись, Фол начал пить. Потом подумал: да о чем я? У них — и у Дороти с ее торговцем, и у старшего сына Дэниза с его таиландкой — своя жизнь; вырастет Эл, заведет себе француженку или русскую; что ж, его право; потом Кэтрин — не иначе как порадует евреем или негром. Я нужен им как гарант их благопристойной жизни, возможность делать субботние траты; путешествия, загородный дом, горничная; пусть это счастье продолжается как можно дольше; поэтому-то я обязан выжить, а не сломаться на семейных сценах, будь они прокляты, не стать алкоголиком или наркоманом; каждое утро массаж; теннис, пробежки; в женщин — с той поры, как развелся, — не верил, считая их всех шлюхами.)

— Этот младенец — сын Врубеля? — спросил Фол.

— Мы не располагаем литературой о художниках. Затрудняюсь дать вам точную справку.

— У вас нет литературы только о русских?

— Нет, практически обо всех. Кроме, конечно, Микеланджело или Ван Гога.

— Как же можно работать?! — Фол удивился. — Ведь вы главный эксперт по живописи!

— Совершенно верно, — подтвердил Джавмс. — Но вы не совсем верно трактуете понятие «эксперт». В нашей фирме задача эксперта заключается в том, чтобы выяснить истинную стоимость вещи, подготовить буклет для предстоящего аукциона, составить каталог, оповестить мир людей, занятых нашим бизнесом, проследить за тем, чтобы все ждали событие и готовились к нему... Видимо, вам это неинтересно?

— Очень интересно! Я никогда еще не писал о торгах.

— Вы штатный сотрудник журнала или свободный журналист?

— Да, я работаю по договору... На Америку, Австралию... Очень хорошо меня покупают в Новой Зеландии, — заметил Фол. Он не лгал; статьи журналиста, чью визитную карточку он использован для беседы в Сотби, действительно хорошо шли на задворках мира, тамошним пастухам в них нравилось что-то. — А кто будет вести торги?

— Я и мой коллега, мистер Адамсон.

— Ах вот так?! Очень интересно... Вы уже имеете информацию о том, кто приедет сюда?

— Мы имеем исчерпывающую информацию, нельзя полагаться на приблизительные сведения.

— А кого вы ждете на аукционе? Я имею в виду и м е н а, которые сами по себе вызовут сенсацию...

— Видимо, будут сражаться американцы с французами. Две уважаемые семьи из Лондона поручили вести торг своим брокерам. Я жду баталий... Имен мы не называем... Как правило, в зале работает; телевидение, так что из выпуска последнюю известий страна узнает, кто был на торгах...

— Будет много американцев?

— «Фонд Сэлливэн», Институт театра, финансируемый Меллонами, и темная лошадка с Западного побережья, мистер Кэббот. Он состоялся на новых видах цветных упаковок для прохладительных; напитков, интересная идея, минимум затрат рабочей сипы; их в деле было всего девять человек, а взяли за три года более семи миллионов...