Артур Дойл - Тайна бильярдного шара. До и после Шерлока Холмса [сборник]

— Это уж точно! — расхохотались все трое.

— Ах, эта маленькая недотрога! Ручаюсь, что очень скоро она сделается сговорчивее. Да, завтра надо быть в форме, так что мне надо несколько часов поспать. Итак, общий сбор на улице Бертран в два часа ночи в понедельник. Спать они ложатся примерно в одиннадцать. Спокойной ночи.

Бросив недокуренную сигару в камин, актер-распутник медленно вышел из комнаты, оставив своих приятелей обсуждать грязное дело, в котором они согласились стать соучастниками.

Удивительно, сколь естественно англичане приспосабливаются к обычаям страны, где им случается оказаться. Это тем более легко, если нравы и привычки местных жителей в какой-то мере совпадают со склонностями и желаниями британцев.

Дома я довольно строго соблюдаю религиозные предписания, но в то воскресенье, когда я был в Париже, праведный голос звучал во мне все тише по мере того, как я отдалялся от собора и не спеша шел по направлению к улице Бертран. Я лелеял надежду, что мой новый друг Генри Латур сможет скрасить мое одиночество и составит мне компанию, отправившись на прогулку по парижским улицам.

Возможно, истинной целью моего визита была красавица Роуз; даже если и так, то меня ждало разочарование, поскольку юная дама незадолго до моего прихода ушла в церковь, так что мне пришлось довольствоваться обществом ее брата.

— Как же хорошо, что вы пришли! — сказал Генри, с удовольствием потянувшись всем своим сильным телом. — Я сижу в этом проклятом кресле с раннего утра и оттачиваю свою роль. Думаю, что уже достаточно. Я даже сделал несколько выпадов кочергой, готовясь к последней сцене. Знаете, я когда-то был превосходным фехтовальщиком, а публика всегда приходит в восторг, если персонаж умеет обращаться со шпагой.

— Полагаю, ваш Гамлет тоже может фехтовать? — осведомился я.

— Более чем, это одно из его отрицательных достоинств, — ответил Генри, и его лицо на мгновение потемнело. — Однако пойдемте, Баркер. Нынче мой последний свободный день в обозримой перспективе, так что нам надо взять от него все.

Именно так мы и поступили. Молодой актер оказался настоящим знатоком Парижа. Он провел меня по музеям, картинным галереям и прочим достопримечательностям города с таким видом, словно все здесь принадлежало только ему. Генри пребывал в приподнятом настроении после того, как получил ангажемент в «Насьонале», который он считал блестящим началом актерской карьеры в столице.

— Существует только один недостаток, — заметил он. — Придется играть вторую скрипку в компании с этим отъявленным мерзавцем Лабласом. Он отпетый негодяй, Баркер. Говорят, что нынче утром в Булонском лесу он дрался на дуэли с молодым кавалерийским офицером и прострелил ему легкое. Боюсь, что рано или поздно мы с ним схлестнемся, поскольку, как сказано у Шекспира, «я справедливости поборник», и все поведение этого субъекта бесит меня больше, чем вы можете себе представить.

К тому времени уже стемнело, и мы оба устали и проголодались после всех наших долгих странствий по Парижу.

— Вон там, справа, — сказал Генри, — рядом с вокзалом есть кафе, где мы сможем перекусить в спокойной обстановке. Да, там, где свет горит. Идемте?

— Хорошо — согласился я, и мы направились туда.

Когда мы входили, из дверей пулей вылетел высокий молодой человек с саквояжем в руках, который буквально врезался в нас.

— Пардон, господа, — пробормотал он, повернувшись вполобо-. рота и торопливо поклонившись.

Он почти уже вышел на улицу, когда Генри ринулся за ним и схватил его за рукав.

— Джек, братишка, откуда ты здесь взялся?

— Генри, Баркер! Вот так встреча! — воскликнул мой старый университетский друг, с жаром тряся наши руки. — Вот уж нежданно-негаданно!

— Нежданно — это точно, — отозвался его брат. — Слушай, а мы думали, что ты в Эдинбурге, за сотни миль отсюда!

Именно там я и должен быть. Однако вчера я подумал, что смена обстановки пойдет мне на пользу. Наглая фамильярность наших британских торгашей начала действовать мне на нервы. Мой портной страстно возжелал презренного металла, так что я решил на несколько недель избавить себя от общения с ним.

— Опять твои старые штучки, Джек, — заметил я.

— Да, и что с того? Вы, я вижу, тоже решили тряхнуть стариной да пройтись по заведениям — прошу прощения, по кафе. «Кафе» звучит гораздо лучше, чем «кабачок».

— А чем объясняется твое собственное присутствие здесь? — хохотнул Генри. — Дружище, неужели ты и вправду думаешь, что я зашел сюда, чтобы немного выпить? Отнюдь нет, сюда меня привели мой каприз и желание поближе познакомиться с жизнью аборигенов. Друзья, а что вы думаете делать дальше? Полагаю, не стоит будить маму и Роуз, так что я останусь с вами.