Евгений Сухов - Бросок на выстрел

– Самому мне звонить как-то неловко, – извиняющимся тоном добавил Ионенко, – я его и так задергал по всяким поводам и без оных. А вам, я надеюсь, это сделать будет проще. Да, – спохватился Геннадий Викторович, – и не говорите, пожалуйста, что это я просил вас вызвать его. Скажите это от своего имени. Он ведь вас послушает?

– Надеюсь, – улыбнулась на том конце провода Челнокова.

– Ну, вот и славно. С нашей же стороны, со стороны руководства компании, обещаю вам, что за этот вечер вы получите отгул и сможете использовать его, вместе с другими накопившимися отгулами, в самое ближайшее время.

– А смогу я на несколько дней уехать в Чебоксары повидаться с мамой? – спросила Наталья.

– Да хоть завтра, – ответил Ионенко.

Дальше события развивались уже по придуманному Дунаевым сценарию.

Наталья позвонила Левакову и сказала ему, что ее вызывают на работу. Сколько она там задержится с клиентами, в особняке на Верхней Красносельской, – неизвестно, так что не сможет ли он, Вася, потом отвезти ее домой, к тому же они смогут немного побыть вместе?

Вася звонку обрадовался. Сказал, что, конечно, приедет. Хотя его и терзали какие-то смутные сомнения, к особняку он все же приехал на своей раритетной «Волге».

Двери особняка были открыты. Как только Леваков ступил в коридор, то получил удар битой по голове. Он устоял на ногах, обернулся и увидел оскаленное лицо Дунаева. А потом получил удар в лицо. Еще удар. И еще. Били поначалу двое: Дунаев и Колупаев, а Ионенко стоял как вкопанный и лишь моргал глазами, глядя, как генеральный директор и председатель совета директоров что есть силы колотят битами упавшего Левакова, кажется, уже потерявшего сознание. Конечно, Наташи в это время в особняке уже не было: ее отослал домой Ионенко, сказав, что она может ехать к матери в Чебоксары хоть завтра.

Дунаев и Колупаев заставили бить и Ионенко, чтобы вина в убийстве Левакова была одна на троих. Сначала он ударил несильно.

– Бей! – приказал ему Дунаев.

Ионенко ударил сильнее.

В это время мимо особняка проезжали на черном «мерсе» Гугенот и одноглазый.

– Смотри, братан, это, кажись, лайба Левого стоит, – сказал одноглазый Гугеноту.

– Где? – завертел тот головой.

– Да вон, у розового дома, – указал на «Волгу» возле особняка на Верхней Красносельской одноглазый.

– Он не розовый, а оранжевый, – заметил Гугенот.

– А‑а, один хер, – буркнул одноглазый.

Они подъехали к «Волге», походили вокруг, высматривая Левакова, но его нигде не было.

– Ну, чо, берем его тачку? – обратился к корешу Гугенот. – В счет его долга?

– А то, – хмыкнул одноглазый.

Он быстро и едва ли не ногтем вскрыл «Волгу», сел за руль и завел автомобиль.

– Давай ко мне! – крикнул ему Гугенот. И черный «мерс», а вслед за ним и «Волга» тронулись…

…Ионенко сморгнул.

– Еще бей! – прикрикнул на него Станислав Николаевич.

И тогда Геннадий Викторович ударил лежащего Левакова по голове. Он вложил в удар всю силу. Потом ударил еще и еще. И стал бить, не переставая и что-то крича. Как показалось самому хладнокровному из троих Дунаеву, исполнительный директор кричал, разбрызгивая слюну:

– Сам ты умник! Я не бабушкин сынок. Сам ты умник! Паскуда…

Его едва остановили. На лицо Геннадия Викторовича страшно было смотреть: рот его был оскален, глаза дико вращались, на висках вздулись пульсирующие вены, по подбородку на шею стекала из уголка рта жидкая струйка слюны.

– А ты, Генаша, зверь, – заметил ему Дунаев.

Теперь надлежало избавиться от трупа и машины Левакова. Но когда они вышли из особняка, «Волги» уже не было. Она исчезла…

– Что за черт, – озадаченно произнес Колупаев. – А где его машина-то?

– Нет машины, – констатировал Дунаев. – Забрал кто-то. Какие будут соображения?

– Угнали ее, что ли? – посмотрел на Дунаева Олег Дмитриевич.

– Может, и угнали, – отозвался Станислав Николаевич. – Только мне пока не ясно: на руку это нам или нет.

Они еще немного потоптались на том месте, где еще четверть часа назад стояла раритетная «Волга». А потом все вместе принялись избавляться от следов убийства…

Левакова засунули в мешок. Чтобы было удобно нести, перевязали скотчем по груди и ногам.

Труп погрузили в багажник машины Дунаева, вывезли на Лесопильщиков пустырь, что находился неподалеку, протащили волоком до ближайшего овражка и скинули его вниз.

– Надеюсь, его не скоро тут найдут, – отряхиваясь, произнес Станислав Николаевич, закидывая мешок сучьями и травой.