Мэри Стюарт - Мадам, вы будете говорить?

– Послушайте, – сказала я быстро, потому что мы уже почти доехали. Сосны отступили от дороги, образуя большую рощу. – Я должна…

Но я опоздала. Пока я говорила, первое из высоких деревьев нависло над автомобилем, закрывая звезды, и наши притушенные фары выхватили очертания фургона, припаркованного немного впереди на прибитой земле, и возле него фигуру человека. Андре не позаботился убрать фургон подальше от глаз.

Пауль Вери завопил:

– Andre! Ici Jean! Au secours! [36] Андре! Это Жан! На помощь! (фр.)

Я включила фары и нажала на акселератор. Вылетевший сноп света поймал человека, бегущего навстречу под прикрытием сосен. Это был Марсден с пистолетом в руке.

– A moi! Andre! [37] Это я! Андре! (фр.) – вопил Пауль Вери. Он стоял, наклонившись вперед, наполовину высунувшись из машины.

Марсден добежал до дороги и выскочил на проезжую часть. Я рукой нажала на клаксон, а ногой – сильно на газ и, всхлипнув от ужаса, направила тонну или около того смертоносного визжащего металла прямо на него.

Я увидела, как он отпрыгнул; по крайней мере, думаю, что увидела, но следующие несколько секунд слились в одно кошмарное пятно. Я запомнила лицо Марсдена, белое в скачущем свете; его рот как зияющую дыру; он кричал. Алый удар пламени, еще один. Затем машина налетела на что-то, « весь мир перевернулся в стремительном взрыве. „Мерседес“ словно поднялся в воздух, его фары прочертили головокружительную арку в небе. Затем фары потухли, и темнота придавила нас, как человек давит ногой пчелу. Цепляясь за бешено вырывающийся руль, ослепшая, полуоглушенная, я автоматически боролась с машиной. На секунду показалось, что мне удалось справиться с управлением, но тут „мерседес“ снова занесло в бесконечный поворот. Ночь раскололась, закружилась, повисла в воздухе на миллион лет, а затем рассыпалась на осколки. Наступила тишина, нарушаемая только едва слышным звоном падающего стекла.

Послышался крик, топот бегущих ног. Дверца машины распахнулась, и чьи-то руки из темноты схватили меня.

В ушах у меня ревело. Ночь, звезды устремились по спирали вниз, в огромную сужающуюся воронку. С самого дна гироскопа доносилось грубое восклицание, затем еще голоса, настойчивые, резкие, с нотами страха. Руки трогали меня, похлопывали, искали. Кто-то поддерживал мою голову и пытался влить жидкость мне в рот.

Я судорожно вздохнула, пошевелилась, и вращающаяся Вселенная замедлила ход и остановилась, перефокусировавшись вокруг меня. Звезды повисли неподвижно, лишь чуть дрожа на безмолвном пологе ночи. Возле автомобиля стояли двое мужчин. Один держал меня, другой пристально смотрел вниз, наклонившись надо мной из тьмы. Его лицо смутно белело передо мной; это был Марсден. Я почувствовала прежде всего неописуемое облегчение – он не убит. Затем я начала слабо вырываться из держащих меня рук.

– У меня есть пистолет, – заявила я твердо. К моему удивлению, кто-то рассмеялся, и руки вокруг меня сжались крепче.

– Лежите тихо, маленькая пожирательница огня. Разве вы совершили недостаточно для одной ночи?

Я повернула голову и глупо заморгала.

– Ричард! Но… но ты же связан в фургоне. Я собиралась спасти тебя.

Он засмеялся снова, немного нервно:

– Да, я знаю, моя дорогая. Но стоило ли по ходу дела сбивать машиной полицейского?

– Полицейского? Марсден ухмыльнулся:

– Строго конфиденциально, мадам. Но я представляю Скотланд-Ярд.

– Я… мне очень жаль, – сказала я запинаясь. – Я думала, вы – Андре. Один из них, в любом случае. И вы ведь стреляли в меня, правда?

– Мы оба стреляли, – признался Марсден с раскаянием. – Я знал, что это машина Крамера, и думал, что он заметил меня и пытается удрать.

– Но он звал на помощь.

– Мой французский недостаточно хорош, – просто ответил Марсден, – и в любом случае я не мог его расслышать. Времени на размышления не было.

Ричард заговорил:

– Ты можешь двигаться, Чарити? Тебе лучше выбраться из машины. Она в довольно неустойчивой позиции, если не сказать больше.

Я осторожно выпрямилась и опробовала руки и ноги.

– Кажется, со мной все в порядке.

С их помощью я вылезла из «мерседеса». Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я видела довольно хорошо при свете звезд. Машину занесло с дороги на несколько метров вправо и развернуло носом к дороге, по которой я приехала. «Мерседес» стоял вполне пристойно на обращенной к морю обочине дороги, и секунду я не могла понять, что Ричард имел в виду. Затем увидела. Ночь опасно покачнулась, и я с радостью оперлась на руку Ричарда. Обочина дороги проходила по краю утеса. Метром далее за колесами машины земля отвесно обрывалась к морю, шумящему в трехстах футах ниже.