Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

Когда на месте ямы образовался холмик, музыка также неожиданно оборвалась, как и возникла.

Свежую могилу сначала обложили венками, а потом усыпали живыми цветами.

Все молча разбрелись по машинам. В нашу «Газель» сели Мадлен и ее сестра.

– Ну, Макс и дал, – невольно вырвалось у меня, когда машина выехала за пределы кладбища. – Я не ожидал такого.

– Никто не ожидал, – ответила Мадлен. – Можно сказать, – это был самый дорогой подарок для Людмилы. Я многого не знаю, но Макс гремел, как трубач, когда я была еще в пеленках. Потом перестройка и все остальное. – Она тяжело вздохнула. – В общем, он не нашел себе место в новом обществе, а свалить «за бугор» не захотел. Говорят, пил он основательно, пока не выявили туберкулез легких… Заболевание вылечили, но о трубе пришлось забыть. Так Макс стал гитаристом, хотя играет и на клавишных…

Она немного помолчала и неожиданно закончила:

– Думаю, что более чем за 10 лет – это первое выступление Макса с трубой… Грустная история…

– Жизненная история, – поправил ее я. Слава довез нас до кафе, высадил, а сам поехал домой, сказав, что у него дел выше крыши.

За столом в кафе, составленном из отдельных столиков, оказалось больше людей, чем было на кладбище. Но я понял, что это были те, кто все готовил и накрывал на стол.

Только сейчас я смог разглядеть мать Людмилы, когда она тихим голосом просила помянуть дочь. Общее впечатление осталось не совсем приятное. Правда, она выглядела неплохо относительно своего возраста, а лицо без косметики сохранило «товарный вид», но бегающие глазки и фальшь в голосе оставили у меня неприятный осадок.

Хотя, возможно, я предвзято относился к ней…

Галина быстро поела и покинула кафе, но вот Мадлен выходила покурить все более нетвердой походкой.

В итоге, в шестом часу всем дали понять, что пора освобождать помещение.

Мадлен оказалась рядом со мной. Она буквально повисла у меня на руке и просила не оставлять ее.

– Отвези меня к себе… – просила она заплетающимся языком. – Ключи остались у Галины… Я немного у тебя отлежусь и уйду, – неожиданно с пьяным смешком она закончила. – Не бойся, я тебя не изнасилую… Хотя не могу твердо ручаться…

Я и сам был не совсем трезв, а поэтому оставить Мадлен в таком виде не мог.

Когда мы ввалились в мою квартиру, первым делом я предложил напоить ее кофе. Мадлен отказалась, закурив со мной на кухне.

– Не бойся, Миша. Я у тебя долго не задержусь. Твоя Елена ничего не узнает… – говорила Мадлен.

– Ее сегодня не будет. Она лежит дома. Плохо себя чувствует в эти ваши «критические дни».

– Лежит дома?… – переспросила Мадлен, пьяно уставившись на меня. – Кто-то из нас двоих дурак…

– Почему?..

– Дело в том, что я сегодня утром, правда мельком, видела ее вполне здоровой. Елена бежала, как хорошая лошадка на скачках…

– Ты просто обозналась, – улыбнулся я. – В такие дни она больше лежит и еле-еле передвигается…

– Возможно, возможно… – кивнула Мадлен. – Твоя Елена «голубых кровей»… Она должна отдыхать в такие дни. Это другие могут в такие дни вертеться, как белка в колесе, таская тяжести, едва успевая менять прокладки, – насмешливо проговорила она. – Поверь, Миша, она тебе не нужна. Твоя Елена не настоящая…

– А кто настоящий?

– Хотя бы покойная Людмила. Если хочешь, я расскажу тебе ее жизнь…

– Расскажи…

– Ты разрешишь мне где-нибудь у тебя переночевать?.. – неожиданно спросила Мадлен. – Не хочу, чтобы Галина увидела меня в таком состоянии…

– Оставайся… Что-нибудь придумаем… – усмехнулся я. – Куда же мне тебя, алкашку теперь девать?..

– Спасибо, дорогой, за доброту и ласку, – сказала Мадлен, поднимаясь. – Постараюсь не остаться в долгу…

Я не придал значения этим словам. Мадлен немного постояла, покачиваясь, а потом нетвердой походкой вышла из кухни.

– Куда ты? – спросил я.

– Можно я приму душ? Может, быть хмель пройдет…

– Конечно. Что тебе дать надеть после душа?

– Зачем?!.. – удивилась она. – У меня есть одежда. Сама найду что-нибудь…

С этими словами она скрылась за дверью, а я услышал звук льющейся воды.

Я видел, что Мадлен стала немного трезвее, чем в кафе. Но это впечатление могло оказаться обманчивым. В таком состоянии можно «вырубиться» в любой момент.

Я застелил диван-кровать, предоставив его гостье, а сам решил первое время подремать в кресле, надеясь, когда Мадлен крепко заснет, устроиться как-нибудь с краюшку…