Наталья Александрова - Человек без лица

На улице шел унылый затяжной дождь. Надежда подумала, что эта погода благоприятствует ее планам: в такую погоду меньше свидетелей, по крайней мере, на скамейке у подъезда не будет тех разговорчивых старух, которым она представлялась курьером. Она надела непромокаемую куртку с капюшоном и отправилась в путь.

Надежда подошла к дому покойной Цыплаковой (или, точнее, Барсуковой) и остановилась в раздумье. В это время к подъезду приблизилась женщина средних лет с маленькой собачкой на поводке. Собачка затявкала на Надежду, ее хозяйка тоже взглянула весьма подозрительно, достала ключ и сухо спросила:

– А вы, женщина, к кому? Вы ведь не из нашего дома!

– Вы проходите, проходите, – миролюбиво отозвалась Надежда. – Я тут подругу жду, она вот-вот должна спуститься!

– Ах, подругу! – Женщина поджала губы и скрылась в подъезде, догоняя свою собачонку.

Дверь с доводчиком медленно закрывалась за ней.

Когда между дверью и косяком оставалось всего несколько сантиметров, Надежда засунула в щель заранее заготовленную дощечку. Дверь уперлась в эту дощечку, и замок не защелкнулся.

Надежда немного выждала, услышала, как прошумел лифт, увозя даму с собачкой, огляделась по сторонам и только тогда открыла дверь и вошла в подъезд.

Часть лампочек в подъезде перегорела, и было темновато. Надежда огляделась, увидела ряды почтовых ящиков, укрепленных с двух сторон от лифта, и уже направилась к ящику номер двадцать один, как вдруг лифт зашумел и на табло замелькали сменяющиеся цифры. Кто-то спускался с шестого этажа.

Времени, чтобы открыть ящик и уйти, было явно недостаточно, и Надежда спряталась за колонну мусоропровода. Ей не хотелось даже думать о том, что будет, если ее тут заметят.

Двери лифта открылись, и появилась одна из тех старушек, с которыми Надежда общалась прошлый раз. В одной руке у нее был зонтик, в другой – хозяйственная кошелка. Видимо, старушка направлялась в магазин. Но прежде чем выйти на улицу, она подошла к почтовым ящикам, достала из своей кошелки маленький ключик и попыталась открыть один из ящиков. Ящик, однако, не поддавался.

– Да что же это такое! – бормотала старушка, снова и снова пихая ключ в скважину. – Не открывается…

В это время сверху донесся дробный стук каблучков, и по лестнице скатилась белокурая девочка лет тринадцати в ярком непромокаемом плащике.

– Клавдия Ильинична, вы опять не свой ящик открываете! – бросила она старушке, пробегая мимо нее.

– Ох ты, а я-то думаю – почему ключ не подходит! – заквохтала старушка. – Как перевесили ящики, так все время путаю!

Девочка выбежала из подъезда.

Клавдия Ильинична перешла к ящикам на другой стене и на этот раз без проблем открыла свой ящик, достала оттуда несколько счетов и стопку рекламных листовок и тоже удалилась.

Как только все стихло, Надежда выскользнула из своего укрытия и снова подошла к ящикам. У нее в голове все еще звучали слова подслеповатой старушки: «Как перевесили ящики, так я все время путаю…» Почему-то эти слова казались ей очень важными, но почему?

Решив подумать над этим позднее, Надежда нашла ящик номер двадцать один, вставила в скважину свернутую скрипичным ключом скрепку, осторожно повернула ее…

Сначала ничего не получилось, и Надежда подумала уже, что придется вернуться несолоно хлебавши. Но потом вспомнила пояснения Антонины Васильевны, засунула скрепку поглубже, слегка повернула, потянула на себя… Замок щелкнул, и дверца ящика открылась.

Надежда едва сдержала торжествующий крик, запустила руку в почтовый ящик… Среди неизбежных рекламных листовок она нащупала конверт, вынула его.

Белый прямоугольный конверт без всяких надписей и наклеек.

Надежде ужасно хотелось открыть его прямо сейчас, но она сдержала свой порыв, спрятала конверт в сумку и наконец покинула злополучный подъезд.

По дороге домой, сидя в маршрутке, она еще несколько раз заглядывала в свою сумку. Загадочный конверт притягивал ее, как магнит, ей ужасно хотелось заглянуть в него, но она снова удержалась и довезла конверт до дома в целости и сохранности.

Только дома она, по всем правилам конспирации, расклеила конверт над паром и достала из него обычный листок белой бумаги, на котором был напечатан аккуратный ряд букв и цифр: «МИКХ 78–64, 943–767».

– Ничего не понимаю! – проговорила Надежда, уставившись на эту загадочную надпись.

Буквы, отпечатанные на этом листке, казались ей смутно знакомыми, но вот где она их видела?