Алексей Макеев - Номер с видом на труп

– Пропал только Кинжал Пророка, – объявил он, увидев меня. – К счастью, остальные мои вещи, документы и оружие не пропали.

– Я нигде не вижу Андрея, – сказал я, останавливаясь посреди разгромленного кабинета.

– Он не был нами связан или закован в наручники, просто заперт в комнате, – сообщил Абдумалик Фаттах Мансур, снимая с базы трубку стационарного телефона. – Он не имеет никакого отношения ни к полиции, ни к служащим отеля. Скорее всего, банда Азиза взломала дверь в комнату, где он содержался, а потом, разумеется, не закрыла, и Андрей ушел.

– А кто стрелял-то? – спросил я.

– Люди Азиза палили, чтобы страху нагнать. – Полицейский стал набирать на трубке номер. – А теперь извините, Игорь, мне нужно сообщить о случившемся в полицию и вызвать группу для расследования инцидента.

Я не возражал – мне и самому уже давно хотелось покинуть полицейских.

– Ладно, всего доброго!

Я развернулся, обошел топтавшихся с виноватым видом Алишера и Ашрафа – достанется, видать, им всем за допущенные промахи на орехи, – и вышел в двери. В это время между стационарным телефоном, находившимся в кабинете, и телефоном в полицейском участке была установлена связь, и Абдумалик Фаттах Мансур что-то быстро и эмоционально стал говорить на арабском языке.

Я в обратной последовательности покинул административный корпус. На основном дворе, на балконах и аллейках, взбудораженные выстрелами и криками, стояли люди и обсуждали произошедшее. Повылезали и попрятавшиеся сотрудники отеля. В обратном направлении прошел Аман. На небе, как обычно, ярко горели звезды, светила луна, легкий ветерок с моря приятно обдувал лицо. Я взглянул на часы – половина второго. Да, с отдыхом сегодня у меня как-то не ладится, тем не менее следует попробовать уснуть.

Я пересек двор, миновал арку в спальном корпусе и ступил на задний двор с малым бассейном. Здесь стояла тишина, людей видно не было, очевидно, все любопытные кучковались на основном дворе. Освещение было слабое, даже свет в баре не горел. Я двинулся по бетонной дорожке между зданием по одну сторону и тянущейся живой изгородью по другую к своему балкону, поскольку покинул номер именно через балкон – дверь из коридора была заперта, – через него и возвращался. Я уже почти дошел до балкона и собирался ступить на него, как вдруг заметил впереди на дорожке, напротив балкона ныне покойного Валентина, ручеек жидкости, натекший из-под кустов живой изгороди. Она была уже застывшей темного, почти черного цвета и матово отсвечивала в неверном свете луны и звезд. Я тотчас понял природу этой жидкости, круто развернулся и ускоренным шагом отправился в обратном направлении. Дойдя до угла живой изгороди, свернул вправо, пошел между ней и бассейном и шагнул в разрыв кустарника. На окруженной со всех сторон живой изгородью площадке в дальнем конце ее стояла скамейка, та самая, на которой, по моему предположению, сидел преступник или преступница, а возможно, оба, и оба подслушали происходивший за кустарником, на балконе, разговор между Валентином и Юсуф Шараф-Эль-Дином. На скамейке, судя по темным очертаниям, кто-то сидел. Достав на ходу мобильный телефон, я включил на нем фонарик и приблизился, осветив этот темный угол площадки. Действительно, на скамейке сидела Марина. Голова у нее запрокинута, открытые глаза смотрят в потрясающе красивое звездное египетское небо. Но молодая женщина не любовалась им. Глаза у нее были пустыми, нос и губы разбитыми, а из сердца торчал кинжал – та самая копия Кинжала Пророка, которую мне дал в своем доме Юсуф Шараф-Эль-Дин. Оранжевая майка Марины и ее знаменитые желтые шорты были испачканы кровью, она стекала по скамейке на землю и уже по ней сочилась за живую изгородь. Лицо у молодой женщины было разбито, очевидно, из-за того, что преступник, чтобы Марина не кричала, вырубил ее ударом по носу и губам, а уж потом заколол. Что же она делала здесь в столь поздний час и за что ее убили? Ответами на эти вопросы и следовало бы сейчас заняться.

Подсвечивая фонариком, я осторожно, чтобы не испачкаться в крови, похлопал мертвое тело по карманам. Ключей от номера Марины не было. А ведь должны быть. Ключи портье не сдают, а открытой дверь в номер Марина не могла оставить. Так где же они?.. Унес преступник? Что ж, проверим.

Я отключил фонарик, быстро покинул огороженную живой изгородью площадку и вернулся к зданию. По-прежнему на «малом» дворе никого не было. Я шагнул в арку в коридор, остановился, глянул в оба конца его – никого не видно. Прошел в коридор-галерею и, свернув вправо, двинулся по левой стороне коридора вдоль продолжавшегося, прерванного сквозной аркой, ряда дверей и цветником. Дойдя до номера Марины, толкнул дверь. Она оказалась открытой. Я снова посмотрел по сторонам – ни на опоясывающем второй этаж внутреннем балконе, ни на первом по-прежнему никого нет. Я шире открыл дверь и проскользнул в номер. Включил свет в прихожей, дошел до комнаты и заглянул в нее. Свет здесь на всякий случай включать не стал, чтобы не привлекать к окнам внимание любопытных, но и без света было ясно, что мне здесь делать нечего – номер был перевернут вверх дном. Как я и предполагал, преступник, видимо, убив Марину, забрал из ее кармана ключ, отправился в номер молодой женщины и перерыл его в поисках какой-то вещи, возможно, улики. Поскольку номер был обыскан вдоль и поперек и все вещи разбросаны, следовательно, мне искать что-либо после таких тотальных поисков убийцы не стоит, все равно ничего не найду, только время потеряю, да еще, не дай бог, застукают здесь, потом не оправдаешься.