Марина Зосимкина - Комплекс Росомахи. Книга вторая из серии «Сказки мегаполиса»

невозмутимо проговорил дежурное приветствие и, сличаясь с визиткой, попросил к

телефону Николая Викторовича Ревякина. Трубка ему рявкнула в ответ: «У

телефона!»

Егор сразу понял, что такой фигней, как телефонный этикет, Колян себя не

утруждает. Поэтому он смело предположил, что Колька Ревякин в этой конторе,

именуемой «Трейд-авто, склад и логистика», либо грузчик, либо уж сам босс.

Грузчика Егор тут же отмел. Значит, босс. Клево.

Босс Ревякин сказал: «Ну приезжай, раз нужно» и отсоединился.

Егору было нужно, и он приехал.

Покатавшись еще чуть-чуть по длинному грузоперевалочному загону, он

пробрался подальше вглубь, насколько позволили фуры и автокары, кое-как

приткнул свой автомобиль и вылез наружу.

Поймал за рукав пробегающего мимо мужика. Мужик был одет в черно-

белую форменную спецовку с логотипом конторы на спине, значит, местный. Но

данный местный не знал, как попасть в кабинет начальника, и отправил Егора в

бухгалтерию, а там подскажут. В бухгалтерию Егору не хотелось, поэтому он

поймал еще одного местного, более продвинутого, и тот ему, наконец, объяснил.

Егор не стал бы ни у кого ничего выспрашивать, если бы среди бесконечного

ряда однообразно-серых пандусов, рольставней и ворот наткнулся взглядом хоть

на что-нибудь нетипичное. Например, какой-нибудь широкий, весь в зеркальном

стекле, подъезд или отдельно стоящий особнячок в стиле модерн или хоть бы и в

купеческом, неважно.

Ничего подобного он не увидел, поэтому и приставал с расспросами, однако

то, на что в конце концов указал ему пальцем продвинутый абориген, никак не

тянуло ни на модерн, ни на ренессанс.

Никаких вам бело-мраморных ступеней и чугунных вензельных перил. Всего

лишь узкая металлическая лестница, ведущая наверх по наружной стене дальнего

ангара и заканчивающаяся крохотной площадкой с единственной дверью на ней.

Дверка простая, металлическая, без выкрутасов. Вот вам и понтярщик.

За дверью то ли холл, то ли приемная, обставленная самой обычной серой

мебелью, да и той негусто. Стол, два стула, шкаф, одноногая вешалка.

За столом пацанчик с курчавой челкой, в очках и тесной курточке, которую

Егору захотелось назвать гимназической.

Егор поздоровался вежливо с пацанчиком и поинтересовался, на месте ли

господин Ревякин. Он начисто забыл Колькино отчество, а называть его просто по

имени счел неполитичным.

На шум выглянул сам «господин Ревякин», огромный, как двухкамерный

американский холодильник, и проворчал:

– Впусти его, Марк, он ко мне.

Егор удивился, как этот бледный Марек мог его не пустить, но шутить

повременил. Тем более, что хозяин всего, что вокруг, был к шуткам нынче не

расположен.

Громадный Ревякин кивнул Егору, приглашая войти, и, развернувшись,

косолапо проследовал внутрь кабинета.

«И как, интересно, обустраивают свое рабочее пространство простые

подмосковные капиталисты?» – размышлял, ступая следом, Егор.

А никак. Никак они его не обустраивают, вот ведь. Замызганный ковролин,

серые стеновые панели и самый дешевый грязно-белый подвесной потолок.

Правда, у левой от входа стены располагался наглый кожаный диван

шоколадного цвета, такое же шоколадно-кожаное кресло стояло у стены напротив,

а письменный стол руководителя, то есть, Кольки Ревякина, украшал огромный

плазменный монитор.

А еще на стене, как раз за Колькиной спиной, висело произведение

живописного искусства, довольно крупное, в стильной серебристой рамке, все в

фиолетово-розово-черных щедрых мазках явно масляной краски. И явно

подлинник, так как в нижнем правом углу произведения скромно серела плохо

разборчивая подпись живописца.

На этом красота кончалась. Почти весь диван был завален какими-то

папками, газетами, бумагами. В кресле, накренившись на бок, топорщился

принтер, от которого тянулись шнуры через всю комнату к компьютеру и розетке, а

на столе не было места даже для еще одной кофейной чашки, потому что его

поверхность была сокрыта теми же папками, газетами, бумагами, а также

каталогами, буклетами, ежедневниками, органайзерами и прочей канцелярской

атрибутикой, размножившейся и разбушевавшейся в атмосфере свободного

мужского пофигизма.

Однако сам хозяин кабинета был помещен в костюм от «Марк энд Спенсер»,

лицемерную скромность которого разбавлял бело-золотой галстучный зажим. Егор