Марина Зосимкина - Комплекс Росомахи. Книга вторая из серии «Сказки мегаполиса»

куда мне они теперь? Не объявление же на столбе вешать?

Мужик посмотрел недоверчиво, но номер продиктовал.

Когда напарники отошли немного, Колян хмыкнул:

– Тесть, говоришь, тачку разбил? Ну, конкретно, попал ты, Жора. Моя Нелька

в таких случаях говорит – выдал себя по Фрейду.

Егор отмахнулся раздраженно:

– Иди ты на фиг, Колян. Сказал, что первое в голову пришло.

Ревякин загыгыкал:

– Вот и я о том же!

Затем бросил быстрый любопытный взгляд на недовольного Егора, не

удержался и спросил:

– А что это ты сегодня такой щедрый, Росомаха? Совесть, что ли, мучает?

Ты забей.

– Я не щедрый, – неприятным голосом ответил Егор. – Я как раз корыстный.

Помнишь, я тебе про самоуважение гнал? Так вот, я не гнал.

– У-у-у… – промычал Колян насмешливо. – Новая религия? Похоже на

кодекс строителя коммунизма, помнишь, в школе проходили?

– Мой кодекс. Мой собственный личный кодекс, – холодно ответил

Росомахин. – Тебе такое объяснение устроит?

Колька задумчиво посмотрел на него, пожевал губами. Вытащил свой

мобильник, забегал пальцами по кнопкам.

– Однако что моим молодцам здесь было нужно, а, Жор, как ты думаешь? –

как ни в чем не бывало, вопросил он. – И что за вторая тачка? Не хочешь узнать?

Лично я просто горю в нетерпении.

Не брали долго, и это было неправильно. Потому что, когда звонит шеф,

трубку необходимо выхватывать мухой и подобострастно рапортовать.

– Да, Николай Викторович! – наконец гаркнула трубка голосом Толяна.

– Ребята, вы где? – вкрадчиво осведомился Ревякин.

– Едем по Луневскому шоссе в сторону МКАД! Выполняем ваше

распоряжение, следуем за объектом! – бодро отрапортовал Толян.

– Распоряжение, значит, выполняете? – с деланным добродушием

проговорил Колян и тут же рявкнул, сменив тон, как начинающий следователь на

допросе подозреваемого:

– Что вы делали час назад на улице Завалишина, дом семнадцать?

Отвечать быстро! Не молчать! Кто с вами был еще? Замутить что-то решили у

меня за спиной, цуцики?!

Трубка отреагировала шумовыми помехами, из-за которых полный текст

ответа Ревякин разобрать уже не смог, услышал лишь обрывки: «Алина

Леонидовна… Додик… гонится…», потом до него донеслось, как Миха проорал:

«Тормози, ее долбанули», потом сквозь шумы прорвался голос Толяна,

прохрипевший, что тут у них «плохо ловится», поэтому он перезвонит попозже, и

связь прервалась.

Ревякин мрачно сопел. Ему не понравился разговор. Не понравился и

оставил нехороший осадок.

Егор дернулся к своей машине. Колян спросил, куда это он ломанулся. Егор

сказал, что на Луневское шоссе. Выходит, он разговор тоже слышал.

Колька раздраженно выругался, а потом недовольно пробухтел:

– Да погоди ты, Росомаха, не дергайся. Я с тобой. Сюда мы попозжей

зарулим, раз такое дело. Сейчас только Мареку позвоню, пусть попробует их

отследить по мобильникам. Не везде же у них там сеть не ловится. Под мостом,

небось, ехали охламоны.

На лицо лилась тепловатая жидкость. Алина закашлялась и открыла глаза,

особенно не рассчитывая что-либо разглядеть в непроглядной темноте каземата.

Но каземата не было. Был шум проезжающих машин, пыль, вонь от

выхлопных газов, серо-желтые ранние сентябрьские сумерки. Спине больно, шее

очень больно. В голове пульсирующая боль.

Алина потянулась рукой к горлу. Ремня она не нащупала. Просто было

больно. Без всякого ремня. И почему-то горели щеки.

Все вокруг было расплывчатым и неясным.

«Эк меня», – вяло удивилась Алина.

В следующую секунду она вдруг увидела стремительно надвигающуюся на

нее широкую и тоже неясную, размытую пятерню и сразу сообразила, отчего так

горели щеки. Сейчас последует очередная оплеуха. Не в силах уклониться, она

вновь сильно зажмурилась. И тут же услышала злобный рык:

– Ты что, Миха, охренел лупить ее? Она же глаза открыла! Задира, кончай

придуриваться, я все видел!

Алина приоткрыла один глаз, второй. Две темные рожи на фоне закатного

неба. Но она уже поняла, кто навис над ней, поливает теплой минералкой и лупит

по щекам, чтобы скорее очнулась.

– Привет, братики, – просипела она, изобразив, что бодрится.

Потом на носу у нее оказались очки, которые водрузил Толян по

возможности аккуратно, и Алина поняла, что зрение не задето.

Вот они, Толян и Миха. Сидят перед ней на корточках и всматриваются

тревожно в ее лицо. Было видно, что они испугались. Алине хотелось думать, что