Наталья Александрова - Таинственный сапфир апостола Петра

Наконец слуги открыли двери большой гостиной, участники аукциона заняли свои места, и ведущий, знаменитый аукционист Тимоти Буковски, поднялся на возвышение.

Поздравив участников с началом торгов и пожелав всем удачи, он объявил о первом лоте.

Торги начались довольно вяло: все знали, что вначале выставляются менее интересные вещи, так сказать, для разогрева публики. Хотя Буковски со свойственным ему красноречием расхваливал достоинства первого лота — позолоченной дарохранительницы семнадцатого века, — за нее дали лишь немного больше первоначальной цены.

Затем пришла очередь мраморной статуи, предположительно работы Кановы. Торги оживились, в разных концах зала поднимались руки с приглашениями, показывая увеличение ставки, и в конце концов статуя ушла за двойную цену.

Агния оглянулась на своего шефа. Боровой явно скучал, предложенные лоты его не интересовали, от нечего делать он глазел на других участников аукциона.

Следующий лот вызвал оживление. Это был старинный арабский меч в драгоценных ножнах, по некоторым сведениям принадлежавший легендарному полководцу Саладдину.

На этот раз Боровой включился в торги, пару раз поднял цену, но затем все же отступился, и меч Саладдина достался важному арабу в белоснежном одеянии.

Следующим лотом был старинный кубок, предположительно каролингского периода. В стенку кубка был вправлен крупный темно-синий камень, окруженный десятком других, поменьше, по кругу шла тонкая гравировка.

Со своего места Агния не могла разглядеть деталей, она раскрыла каталог аукциона и нашла этот кубок.

Бородатые люди в боевых доспехах, конные и пешие воины… Агния почувствовала странное волнение. Где-то она уже видела такую гравировку… Причем не в музее, не на аукционе…

Прежде она никогда не жаловалась на память, но теперь никак не могла вспомнить, где попадались ей точно такие же воинственные бородачи.

Она покосилась на Борового — и удивилась происшедшей в нем перемене. Антон сидел, вцепившись в подлокотники кресла, и не сводил глаз с выставленного на продажу кубка. Он тяжело дышал, к лицу его прилила кровь…

— Антон! — окликнула шефа Агния.

Она хотела напомнить ему, что первая заповедь аукциона — никогда не показывать свой интерес к вещи, держаться спокойно, невозмутимо, чтобы конкуренты ничего не заметили по твоему лицу. Но Боровой ее не слышал, его внимание было приковано к кубку.

Ведущий объявил начальную цену — она была очень высока — и Антон тут же поднял руку с программкой.

— Спасибо, господин в третьем ряду повысил цену… — проговорил Буковски своим знаменитым бархатным голосом. — Кто предложит нам больше?

В заднем ряду поднялась рука. Это был маленький худощавый японец с белым, как бумага, лицом. Буковски кивнул, произнес новую цену и снова оглядел зал.

Боровой опять вскинул руку.

— Спасибо, господин в третьем ряду…

— Не спешите! — прошипела Агния. — Выжидайте! Так вы чересчур взвинтите цену!

На этот раз шеф услышал ее, покосился недовольно, но все же постарался взять себя в руки.

Японец больше не поднимал цену, но зато справа поднял руку колоритный смуглый мужчина с испанской бородкой. Буковски поблагодарил его, снова оглядел зал.

На этот раз Боровой проявил выдержку.

Аукционист поднял молоток, ударил по столу… и только тогда шеф вскинул руку, снова поднимая цену.

— Благодарю, господин в третьем ряду! — проговорил Буковски и снова огляделся.

И тут господин с бородкой опять поднял цену.

Агния взглянула на шефа. Он был не похож на себя — нижняя губа тряслась, глаза горели…

— Шеф, — окликнула его Агния. — Бог с ним, с этим кубком! Он не стоит таких денег!

— Заткнись! — прошипел шеф, не сводя глаз со сцены.

Аукционист снова ударил по столу молотком — и Боровой опять поднял руку, прибавляя цену.

Зал затих — все участники аукциона почувствовали, что на их глазах разыгрывается настоящая драма, кипят нешуточные страсти. Боровой и мужчина с эспаньолкой схватились всерьез, цена на кубок поднялась уже до немыслимых высот.

Агния не понимала, что происходит с шефом. Он так поднял цену, что давно превысил сумму, которую планировал истратить на все свои приобретения на этом аукционе, больше того — он приближался к пределу своих свободных средств. Впрочем, хозяин-барин, это его деньги и его решение, пусть поступает, как хочет…

Боровой снова поднял цену.

Аукционист ударил молотком раз, второй раз… поднял молоток для третьего удара и на мгновение задержал руку, глядя на мужчину с эспаньолкой.