Евгений Сухов - Жены, которым не повезло

Выпили за рейтинг. Кажется, потом еще за что-то, после крошечного перерыва.

– Значит, подозреваемых у тебя пока нет? – посмотрел на меня уже достаточно помутневшим взором шеф, вернувшись к разговору о моем расследовании.

– Ни одного, – честно признался я. Когда я бывал под хмельком, то разговаривал с Гаврилой Спиридоновичем как на исповеди. Возможно, это меня когда-нибудь погубит.

– И что ты думаешь делать дальше?

– Не знаю.

– Но у тебя же есть друг в Главном следственном управлении, – заметил шеф.

– Есть, – кивнул я.

– Он же может тебе помочь?

– В чем? Не он ведет это дело.

– А кто?

– Я же вам говорил: некто майор Михеев.

– А он что, нехороший человек?

– Кто?

– Этот майор Михеев.

– Типа того, – ответил я. – Во всяком случае, мой приятель его не любит.

– Тогда давай выпьем за хороших людей, – предложил шеф.

– Давай, – согласился я. – Хороший тост. Нас так мало осталось в нынешнее время.

И мы снова выпили.

– Слушай, Старый, а может, это все-таки муж пришил свою супругу, а потом заявился в бар делать себе алиби? Дескать, когда убивали мою жену, я сидел здесь, поэтому ничего не знаю и ничего не ведаю… – бросил в рот дольку апельсина шеф.

– Версия неплохая, – уважительно посмотрел я на него. – Только где-то около десяти вечера, перед самой своей… гибелью, супруга Крохина звонила ему на сотовый, и они, кажется, помирились.

– Откуда ты это знаешь?

– Этот разговор слышал официант бара.

– Гм, – буркнул шеф и замолчал. – Да, не особенно вяжется…

Молчал он довольно долго. Похоже, у него в голове происходил какой-то сложный мыслительный процесс. Наконец он вскинул на меня затуманенный взор и спросил:

– А откуда известно, что это звонила его жена?

– Ну а кто еще?

– Этот официант Артем, он что, слышал ее голос?

– Нет, не слышал.

– Чего не слышал?

– Ее голоса, – ответил я.

– Кто? – спросил шеф.

– Официант Артем.

– Чьего голоса? – посмотрел на меня шеф.

– Покойницы, – ответил я.

Шеф сморгнул и какое-то время смотрел на меня не мигая, не иначе как переваривал услышанное. Потом взгляд его на какое-то время просветлел, и он произнес:

– Так официант не слышал ее голоса?

– Нет.

– Значит, это могла звонить и не покойница, – твердо и убедительно, как могут это делать крепко выпившие люди, констатировал шеф.

– А кто?

– Ну, мало ли кто еще мог позвонить. Сам убивец, например, и мог позвонить…

– Как это? – не сразу понял я всю глубину мысли шефа.

– Так, – ответил он, – убил и позвонил.

– Значит, получается, что Крохин – самый настоящий заказчик убийства! – воскликнул я.

– Получается, так, – спокойно согласился шеф. – Они с убивцем договорились, что как только тот сделает свое черное дело, то отзвонится Крохину по домашнему телефону. Ну, так сказать, доложит о проделанной работе… И звонок этот они представят таким образом, будто бы это звонила Крохину его жена. И дело сделано, и алиби для заказчика убийства приготовлено.

– Ты гений, шеф! – только теперь оценил я значимость этой мысли.

– Я знаю, – ответил шеф и скромно потупился.

– Шеф, дай я тебя расцелую. По-братски!

– А вот это уже лишнее, – строго посмотрел Гаврила Спиридонович. – Надо держать с начальством субординацию.

Я разлил по стопарям виски и предложил тост:

– За тебя, шеф!

– Не возражаю, – согласился шеф. – Очень хороший тост.

Что было потом, я помню смутно. Только какие-то размазанные вискарем образы и ухмыляющаяся физиономия водилы. Кажется, шеф вызвал для меня такси, а иначе как бы я добрался домой.

Как и куда дальше двигаться, я и правда не знал. Точнее, как двигаться, я, конечно же, догадывался, не знал – в каком направлении. К тому же гениальная мысль шефа, что звонок из дома Крохину в бар сделал убийца, а сам Крохин представил это таким образом, будто ему звонила жена, все глубже въедалась в мое сознание и не давала покоя.

Но как проверить эту версию?

Следствие базировалось на показаниях Крохина, соседки-«молодки» и полицейского наряда, который, по вызову той же самой «молодки», приехал в первом часу ночи. Крохин сказал, что разговаривал с женой около десяти вечера, а полицейский наряд обнаружил труп Крохиной уже холодным. Прибывшая вслед за этим следственно-оперативная группа с судмедэкспертом установили время убийства: с десяти вечера до половины двенадцатого. И тут важно было знать, кем установлена нижняя граница времени убийства – десять часов, следователем Михеевым, который учитывал звонок из дома Крохина (приблизительно около десяти вечера), или судмедэкспертом?