Андрей Константинов - Адвокат. Судья. Вор (сборник)

– Да, слушаю.

– Это Катя. – Ее голос тоже был полон бесконечной усталости.

– Что случилось, родная? Ты решила сократить сроки?

– Нет, – Катя не приняла шутки. – Я по другому поводу. Сегодня в двенадцать выпускают Олега. Следователь все-таки принял решение об изменении меры пресечения…

Челищев нашарил последнюю сигарету в пачке и закурил. С минуту оба молчали. Потом Сергей спросил:

– Ты… знала?.. Когда срок назначала? Знала?

– Нет, Сережа, не знала… Но какое это теперь имеет значение…

День выдался не по-декабрьски солнечным и светлым. На набережной у «Крестов» было многолюдно. У «Крестов» всегда много народа: кто передачи принес, кто кричит, переговариваясь с теми, кто сидит. Но в этот день у следственного изолятора творилось настоящее столпотворение – не меньше десяти иномарок дополнялись «девятками» и «восьмерками». Окруженная свитой быков, с огромным букетом роз напротив проходной стояла Катя. Челищев придерживал ее за локоть и старался не видеть заплаканных Катиных глаз. Несмотря на многолюдность, было почему-то тихо, смолкла даже «голосовая почта»… Сергей смотрел на двери тюрьмы и думал о том, сколько уже десятилетий подряд каждый день к этим воротам приходят люди – чтобы встретить родных. Друзей и любимых… А сколько из тех, кто приходил встречать, так никого и не дождались… От грустных мыслей его оторвал знакомый веселый голос:

– Ну вот и свиделись!

Званцев был в той же кожаной куртке, в какой Сергей видел его последний раз. Он мало изменился, разве что побледнел да морщин вокруг глаз прибавилось… Катерина на деревянных ногах качнулась к Олегу, отдала ему букет, а потом вдруг страшно, в голос, зарыдала… И братва вокруг сразу же, как по команде, весело загомонила, задвигалась. Каждый старался протиснуться к Олегу поближе, хлопнуть его по плечу или пожать руку. Олег улыбался, пожимал протянутые руки, левой рукой прижимая к груди рыдающую жену. Наверное, он считал, что это – слезы радости… И кто знает, ошибался он или нет… Кто из мужиков может понять женские слезы? Разве что «голубые»…

– Серега, здорово, братишка! Ух ты, какой стал, я тебя и не узнал сразу… Говорят, на Адвоката уже откликаешься? Братишка ты мой!

Сергей глянул в радостные глаза Олега, шагнул ему навстречу, и Олег обнял его правой рукой, продолжая левой прижимать к себе ревущую Катерину. Они долго стояли так, обнявшись втроем, а вокруг гомонила братва.

Наконец Катерина немного успокоилась и оторвала от груди Олега свое зареванное лицо:

– Олежа, ты, наверное, голоден?

Олег расхохотался:

– Свобода, Катенок, свобода! Десять минут свободы заменяют килограмм сметаны!

Званцев обернулся к Челищеву и, улыбаясь, спросил:

– Ну что молчишь, братишка?.. День-то сегодня какой?!

Сергей, пряча глаза, ткнулся лбом в плечо Олега и тихо сказал ему:

– Я рад. Рад, что все кончилось!

– Кончилось? – Олег заразительно расхохотался. – Все только начинается, Серега. Теперь, когда мы все вместе, – такое замутить можно…

К Званцеву протиснулся Толик-Доктор:

– Босс, наши «Венецию» сняли, хань готовится.

Олег нетерпеливо отмахнулся:

– Да какая «Венеция», я тюрягой насквозь пропах!..

Но Катерина негромкой фразой остановила его:

– Насчет «Венеции» Виктор Палыч распорядился… Сам туда к половине четвертого подъедет…

Улыбка Званцева немного увяла, он вздохнул и кивнул головой:

– Ладно, тогда поехали домой – мыться, бриться, переодеваться. Серега, не прощаюсь, увидимся в «Венеции». Братва, спасибо за встречу, через три часа жду всех!

Званцев взял у Катерины ключи от «мерседеса», подкинул их на ладони, подошел к машине, любовно погладил стойку и сел за руль. Как только Катя села рядом, «мерседес» взвизгнул покрышками и рванул по набережной. Так же быстро и с теми же повизгиваниями колес моментально разлетелась братва. Из встречавших Званцева перед «Крестами» остались лишь Сергей и два адвоката Олега – Бельсон и Сергеев. Ухоженные и респектабельные адвокаты производили впечатление родных братьев, хотя один был кучерявым брюнетом и евреем, а второй – лысым и русским. Сергеев посмотрел вслед умчавшимся машинам и с легкой обидой в голосе сказал:

– Вот она, человеческая благодарность – им не до нас… А ведь вроде бы поработали мы славно…

Бельсон усмехнулся и взял Сергеева под руку:

– Да брось ты кукситься… Поехали, опрокинем по граммулечке… Не желаете с нами, коллега?

До Челищева не сразу дошло, что вопрос адресован ему.