Андрей Константинов - Адвокат. Судья. Вор (сборник)

– Спасибо, – вежливо сказал Андрей и ткнул большим пальцем правой руки сержанта под диафрагму.

Парень открыл рот, выпучил глаза, но вздохнуть уже не смог, начал подламываться в коленях, норовя упасть на пол. Серегин бережно взял его под мышки, подтащил к водопроводной трубе и застегнул на ней свободный браслет. Затем он забрал у служивого ключ от наручников, вынул из кобуры ствол и положил все это хозяйство на подоконник так, чтобы сержант не мог до них дотянуться.

– Ну ладно, – сказал Обнорский милиционеру, медленно сползавшему по трубе к полу. – Вот мы с тобой и покакали… Извини, если что не так…

Сержант отвечать не стал – он продолжал беззвучно открывать и закрывать рот, пытаясь, видимо, глотнуть хоть немного воздуху…

Серегин тихо вышел из туалета, уверенным шагом дошел до дежурки, пролез, матерясь вслух, через цыганок и покинул гостеприимное заведение…

В кабинете Марков с Кудасовым спешно обменивались впечатлениями.

– Знает он все, – горячился Степа. – Колоть его надо! Что мы с ним миндальничаем?!

Кудасов задумчиво почесал затылок и вдруг обеспокоенно сказал:

– Степа, загляни-ка в туалет. Что-то мне…

Марков без слов пулей выскочил в коридор и в два прыжка достиг двери в сортирчик. С его появлением прикованный к трубе сержантик обрел наконец голос.

– Я застрелю его, суку! – завыл он, дергая плененной рукой. – Отстегните меня!

– Идиот! – зарычал Степа и рванулся обратно к кабинету. – Никита Никитич! Ушел!

Сквозь цыганок они прошли, как регбисты через команду противника, а потом выскочили на площадь Ленина и закрутили головами.

– Вот он! – закричал Марков. – В машину садится!

Обнорский действительно садился в этот момент в «Москвич» зеленого цвета. Водитель согласился за сто марок пулей доставить Андрея в Сосново…

Пока Кудасов с Марковым добежали до своей припаркованной напротив книжного лотка «шестерки», «Москвича» уже и след простыл.

– Ну что? – спросил Степа, судорожно запуская мотор.

– Давай по Приозерскому, – махнул рукой Никита Никитич. – Проверим нашу удачу… Жми, Степа! На светофоры не смотри…

«Москвич» они догнали уже на самом выезде из города.

– Они! – Степа облегченно вздохнул. – Все, теперь не уйдут!

Он включил спецсигнал, а потом сказал в микрофон матюгальника:

– Водитель автомашины «Москвич» 31–40! Немедленно остановитесь! Немедленно остановитесь!..

Водитель «Москвича» испуганно дернулся и хотел было поворачивать к обочине, но Серегин закричал ему:

– Жми на газ, дурак, это бандиты сзади!

Но водитель Андрею, судя по всему, не поверил – он резко затормозил и завизжал как резаный:

– Я на такое не подписывался! Не подписывался!

Серегин скрипнул зубами и выскочил из машины; бежать уже не имело смысла – в двух шагах от него стоял Марков – злой как черт, со стволом в руке.

– Тебе что, мудаку, по-русски непонятно? Может, надо было дяденьке, – Степа кивнул на водителя, – колеса прострелить?

– Андрей Викторович, – веско сказал подошедший Кудасов, – вы ведете себя неразумно… Куда вы собрались ехать? Куда?

Обнорский, тяжело дыша, переводил взгляд с одного на другого. Мысли мелькали и гасли.

«Нужно обязательно добраться до Соснова и забрать картину… Потом… потом разберемся в наломанных дровах… Победителей не судят… А эти двое… Тоже небось на Пальма шустрят… Шварц… В Соснове ждет Шварц, у него есть ствол… Что мы, с Серегой двух ментов не осилим? Картина… Это самое главное… А потом разберемся…»

– Ладно! – кивнул Андрей. – Раз вы такие любопытные – поехали! Только говорить будем уже на месте!

– А где место-то? – поинтересовался Степа.

– В Соснове, – буркнул Серегин и направился к машине оэрбэшников…

В доме Гордеевой все было перевернуто вверх дном. Шплинт, еще не пришедший в себя, неподвижно лежал на диване, Ганс сидел верхом на стуле напротив Ирины Васильевны и ласково улыбался. У его ног стояли принесенная из машины канистра с бензином и алюминиевая кружка. Дрон простукивал печку, а Лабаз, откинув две половицы, спускался в подпол.

– Ну что, бабуся, – сказал Ганс, – прикинем наши перспективы? Если ребята ничего не найдут – я очень расстроюсь… Будем тогда из тебя жареную птицу делать… Песню знаешь: «Жареная птица в руки не давалась, жареная птица долго отбивалась»… Кружку бензинчика на башку – будешь у нас вместо лампочки… Как тебе, нравится идея? Блядюга ты старая! Все равно найдем…

– Эй! – донесся глухо голос Лабаза из подпола. – Кажись, нашел!