Андрей Константинов - Адвокат. Судья. Вор (сборник)

…Выскочив на улицу, Андрей быстро огляделся и повернул к Большому драматическому театру, рассчитывая через Апраксин переулок выйти к Сенной и сесть там на метро. Он почти дошагал уже до входа в БДТ, когда сзади раздался тяжелый топот и его за плечо схватила чья-то крепкая лапа – назвать рукой эту пятерню ни у одного нормального человека язык не повернулся бы.

– Слышь, это… стой!

У Серегина все оборвалось в груди, он понял, что сгорел, и скорее инстинктивно, чем осознанно, рванулся вперед, одновременно нанеся ребром стопы удар назад… Преследователь явно не ожидал этого, удар пришелся в прикрытый кожаной курткой живот, он выпустил плечо Обнорского и грузно сел на задницу прямо под ноги своему напарнику…

Андрей бросился бежать, сзади раздался чудовищный мат и какое-то рычание, а в голове у Серегина билась только одна мысль: «Вот теперь – жопа… Сопротивление сотрудникам милиции при задержании… Это – жопа…» Он думал, разумеется, что задержать его пытаются оэрбэшники…

Между тем уроды Черепа быстро пришли в себя и побежали за журналистом, свернувшим на хорошей скорости в Апраксин переулок…

Обнорский несся как заяц, огибая шарахавшихся от него людей, и лишь на середине переулка догадался свернуть налево – в проходные дворы. Надо сказать, что проходные дворы у Апраксина – это целый мир с давней историей. Когда-то, еще до революции, этот район считался одним из самых криминогенных в Петербурге, сюда даже полиция боялась заглядывать; вокруг Сенной концентрировались публичные дома, малины и игорные притоны, а рискнувший зайти в лабиринты проходных дворов случайный прохожий зачастую просто исчезал там навеки без следа… Да и в наше время райончик этот отличается дурной славой…

Нырнув в первую арку, Андрей оглянулся, чтобы хоть мельком увидеть своих преследователей. Их внешний вид заронил в его душу крепкие сомнения относительно причастности этих парней к правоохранительным органам – внешность у обоих была, что называется, характерная… Характерная для быков из расплодившихся по городу группировок. Впрочем, в последнее время и многие сотрудники милиции стали косить под бандитов – те же стрижки, тот же прикид. Да и рожи такие же, если уж совсем честно… Сомнения Андрея разрешил грянувший ему вслед выстрел и ударившая в асфальт у его ноги пуля – за ним явно гнались не менты… Менты не стали бы сразу стрелять, они сначала крикнули бы: «Стой, стреляю!» – и потом бабахнули бы вверх… И главное, Обнорский автоматически отметил, что били по нему не из «макарова», состоявшего на вооружении питерской милиции, а из ствола какого-то другого, меньшего калибра. Андрей достаточно стрелял из ПМ в офицерский период своей жизни, чтобы узнать голос «макаронины»…

Перед поворотом во второй проходняк он снова оглянулся – второй преследователь приотстал метров на десять от первого, снова вскидывавшего черный пистолет… Выстрел! Крошки асфальта под ногами, нырок в арку…

Обнорский, задыхаясь и чувствуя, как закололо в правом боку, проскочил короткий тоннель арки и резко ушел влево по стене дома. Он даже сам не успел понять, что хочет сделать: тело его начало жить словно бы самостоятельной жизнью, быстро вспоминая рефлексы, выработанные когда-то в йеменском спецназе инструктором рукопашного боя палестинским капитаном Сандибадом…

Первый бандит, выскочив из темной арки во двор, даже не успел увидеть Андрея, потому что Обнорский, ждавший, прижимаясь к стене, ударил его в горло ногой… Он ударил на звук шагов и не промахнулся – стриженый парень начал подламываться в коленях и оседать на асфальт, но упасть ему Андрей не дал, подскочил ближе к быку, перехватывая своей левой его правую руку с пистолетом и заодно прикрываясь бесчувственной тушей от второго… В следующую секунду пистолет бандита (это был ТТ) был уже у Серегина, он навел его на второго преследователя и хрипло заорал:

– Бросай ствол, сука!

В ответ бабахнул выстрел, от которого первый дернулся и навалился на Обнорского, потому что Андрей моментально присел и инстинктивно дважды нажал на курок. Он не целился, но расстояние было слишком маленьким для промаха. Да и учили когда-то Серегина на совесть – в Йемене он стрелял из разных положений и навскидку, и по звуку, и по силуэту, и по шороху.

Андрей стряхнул с себя дергающееся тело первого, вздохнул несколько раз со всхлипом и подошел ко второму. Подполковник Громов мог бы гордиться своим учеником – несколько лет не упражняясь в стрельбе, после сумасшедшего бега, из незнакомого пистолета Обнорский всадил одну пулю парню в лоб, а вторую в грудь… Обалдело покрутив головой, Андрей быстро обыскал труп, все еще страшась найти милицейские корки. Вместо этого он обнаружил паспорт, триста немецких марок, радиотелефон и удостоверение охранника ИЧП «Глория». Чуть ли не у половины бандитов города на руках были удостоверения охранников каких-то сомнительных фирм. Серегин аккуратно отер паспорт о штаны убитого, чтобы не оставлять своих отпечатков пальцев, и сунул его вместе с удостоверением обратно в карман распахнувшейся куртки. Марки Обнорский забрал себе – он уже понимал, что на него началась откровенная охота без правил, а стало быть, деньги могут пригодиться…