Анна Князева - Роковое золото Колчака

– Карелин военный?

– Он мой предшественник, бывший начальник Слюдянского ОМВД. К слову сказать, имеет три боевых ордена.

– Когда я смогу вернуться обратно?

– Как только позволят дела, вас сразу же отправят в Слюдянку. Да! – Юдин потер пальцами лоб. – Чуть не забыл. С вами полетит один мужичок, охотник из Кабанска. Ребята из Кабанского ОМВД за него попросили.

Дуло молча кивнул. Виктор Менюхов притих, словно к чему-то прислушивался.

– Летит… – Он подбежал к окну и резко обернулся к Сергею: – Быстро в машину!

Не попрощавшись толком с майором, оба выскочили из кабинета, сбежали по лестнице и сели в машину. Менюхов резко взял с места и на скорости выехал со двора. Пока мчались по улицам, а потом по окраинам, он время от времени склонял голову и смотрел через лобовое стекло на небо. Теперь и Дуло услышал гул вертолета. Гул нарастал, скоро они увидели, как, заложив крутой вираж, крылатая машина пошла на снижение и опустилась на зеленый лужок, обнесенный невысоким забором. Одновременно с этим автомобиль Виктора Менюхова въехал на летное поле и остановился в пятидесяти метрах от вертолета.

Пилот заглушил двигатель, но лопасти продолжали вращаться. Пригнувшись, Сергей Дуло и Виктор побежали к кабине и, как только залезли внутрь, по очереди представились второму пилоту.

– Лейтенант Менюхов.

– Следователь Сергей Дуло.

– В Кабанск? – безучастно спросил тот, закрывая за ними дверь.

– Э-э-эй! Пустите! – По корпусу вертолета кто-то стучал.

Второй пилот снова открыл дверь. В кабину залетел карабин, вслед за ним ввалился сухонький пожилой бурят в рваном треухе.

– Этот с нами. Сколько будем лететь? – поинтересовался Сергей.

– Минут сорок… – сообщил летчик, закрыл дверь и вернулся в кабину, где сидел первый пилот.

Устроившись на сиденьях, оба, и Сергей, и Виктор, уткнулись в иллюминаторы. Охотник-бурят уселся на полу, положив рядом с собой карабин.

Пилот запустил двигатель. Вертолет мелко задрожал. Звенящий шум лопастей достиг своего максимума. «Ми-2» поднялся над полем, несколько секунд повисел, потом чуть накренился, стал разгоняться и одновременно набирать высоту.

Заметив, что охотник смотрит ему в лицо, Виктор спросил:

– В чем дело?

– Менюхов, ага? – быстро спросил тот.

– Ну, Менюхов.

– Папку твово знал. Помнишь меня? Я дядька Аким.

Раскинув руки, Виктор вскочил с сиденья и кинулся обнимать старика.

– Дядька Аким! Помню, как же не помнить! С батей на рыбалку вместе ходили!

Старик отложил карабин и похлопал его по плечу.

– Большой стал, крепкий!

– Не думал встретить тебя в Слюдянке.

– К племяннику приезжал. Ты надолго ли к нам?

– Не знаю пока.

– Ну че… К матери твоей заверну, может, увидимся.

– Приходи, дядька Аким! Выпьем по рюмочке, посидим.

– Батю твово помянем…

Аким снова положил карабин на колени. Виктор сел на свое место.

Вертолет пролетел над слюдянскими крышами. Внизу блеснули рельсы железной дороги, мелькнула береговая линия, и дальше засеребрились воды Байкала.

– Море… – сказал Менюхов.

Сергей улыбнулся.

– Здесь так его называют?

– Все от бурятов… – Виктор улыбнулся Акиму. – Они говорят: Байгал-далай. «Далай» по-ихнему – море. Да и как называть его озером? Озера, они мелкие, а Байкал – глубокий, огромный. Видели бы вы, какие тут бывают шторма!

– Давай на «ты», – предложил Дуло.

– Давай, – согласился Виктор.

– Стало быть, в Бурятию…

– Сейчас как раз пересекаем водную границу между Иркутской областью и Бурятией.

– Все время будем лететь над Байкалом?

– Это как пилоты решат. Думаю, от Боярска над сушей пойдем.

– Кажется, именно там было совершено нападение?

– Недалеко от Боярска…

– Что за город?

– Какой город! Маленький поселок при станции. Четыре улицы и полторы сотни жителей.

– Буряты?

– Почему только буряты? Здесь и русских полно. – Виктор прищурился. – Я сам из Бурятии. Родился и вырос в Кабанске.

– Значит, здешние места хорошо знаешь?

– И места, и людей.

– А купаться в Байкале можно?

– Пожалуйста. Только вода очень холодная.

– Даже в июле?

– Даже в июле. Чуть от берега отплывешь, ногу сведет, и – каюк.

– Много тонут?

– Про Байкал не скажу. Не интересовался. А у нас на Селенге – это да. Помню, в детстве на День рыбака или на Троицу тысячи людей выезжали на реку. Кто на острова, кто просто на берег. Перепивались до смерти и русские, и буряты. В те времена человек по пятнадцать за день тонуло. На одном острове два человека, на другом два, на берегу трое. Так и наберется. Дня через два нагреются и, как у нас говорят, пупками всплывут. Бывало, рыбачишь ночью в лодке, слышишь: «Бум-бум…» Оглядишься, вроде нигде никого нет… – Виктор непроизвольно поежился. – И главное – мягко так: «Бум-бум, бум-бум…» А мы же на якорях стояли, рыбачили на осетра. Что там у пацанов? Ни фонариков, ни черта… Денег же не было. Я – рукой. Мягкое что-то, рука внутрь проваливается. Глядь, а это покойник! Мы его отталкивать. Оттолкнем, а он опять к лодке прибьется. А тут веревка! Так он еще в веревке запутается! Отцепишь его, веслом подальше отведешь, отпустишь. За ночь человека три проплывет. Других сразу веслом отводили. Увидим и сразу – веслом.