Джеймс Чейз - С/С том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд

Петтерсон почувствовал, как у него сильно заколотилось сердце.

— Нет.

— Что ж, теперь ты это увидел. Убери это. Хотя в нашем разговоре нет никаких секретов, знай, что каждое слово из того, что мы здесь говорили, может быть записано на магнитофон.

Потрясенный, Петтерсон настолько побледнел, меняясь в лице, что Кохан почел за лучшее оставить его одного.

— Хорошо, Крис, до пятницы.

— Да.

Кохан остановился у двери.

— Матерей, конечно, нужно слушаться, но я бы на твоем месте оставлял подобные пуговицы там, где они валяются.

Он вышел, закрыв за собой дверь.

Петтерсон был вынужден напрячь всю свою силу воли, чтобы сосредоточиться на работе. Он то и дело мысленно возвращался к микрофону, но его постоянно отвлекали телефонные звонки. Затем вошла Вера с документами, которые нуждались в его подписи, затем появилась миссис Лампсон и завела нудный разговор об акциях. Но в конце концов наступило время ленча, а Петтерсон поспешно покинул банк.

На своей машине он поехал в дальний конец Морского бульвара, где был маленький ресторанчик. Это введение было битком набито в вечернее время, но днем там было мало посетителей. Заняв столик в углу, он заказал виски, говядину и сандвичи. Кроме него, в ресторане было только пять посетителей, и они сидели достаточно далеко от его столика.

Чем дольше он думал о микрофоне, тем явственнее ощущал, что его обдувает сибирский ветер. Он понимал, что выставил себя последним дураком перед Шейлой. В настоящий момент еще ничего не ясно, но эта женщина уже разыграла гамбит.

Петтерсона нельзя было назвать дураком. Он понимал, что весь разговор с Шейлой в мотеле записан на магнитофон. Она и микрофон отдала лишь затем, чтобы он знал об этом. Но для чего это было сделано? Что за этим стоит? Что они у него потребуют?

Виски помогло несколько успокоить расшалившиеся нервы. Он попытался вспомнить подробности разговора. Да, тут ей не откажешь в коварстве. Ловко она обвела его вокруг пальца. Он, можно сказать, поставил свою подпись на магнитофоне. «Я, Кристофер Петтерсон, думаю, что Шейла Олдхилл…» Вот бестия! Да еще этот разговор, касающийся миссис Морели-Джонсон.

Если магнитофонная запись попадет в руки старой леди, это будет означать конец его карьеры… и не только в отношениях с ней, но и конец карьеры как банковского служащего. Она ведь является важнейшим клиентом банка. Ни одна женщина не переварит просто так всех тех слов, что он наговорил в спальне мотеля. Она обязательно захочет отомстить, потребовав его крови.

Они начнут игру, скорее всего, с того, что предложат выкупить запись. Но где гарантия того, что уже не сделана копия с пленки?

Он допил виски, так и не притронувшись к сандвичу.

Но, с другой стороны, Шейла не может не знать, что он не богат. И даже если миссис Морели-Джонсон оставила ему сто тысяч в год ренты, то эти деньги он сможет получить лишь после ее смерти. Но когда старая леди умрет, Шейла уже не сможет шантажировать его этой лентой. Следовательно, за всем этим кроется что-то другое… Теперь Петтерсон был уверен, что старая леди не говорила с Шейлой о завещании. Но откуда тогда Шейла знает завещание? Неужели умудрилась прочесть, когда старой леди не было в пентхаузе? Маловероятно. Что они потребуют от него?

Он закурил сигарету, продолжая думать.

Наконец он пришел к выводу, что, несмотря на риск, он все же должен взглянуть на завещание миссис Морели-Джонсон. Возможно, это подскажет ему планы Шейлы. Если он будет знать в точности, какой доход оставила ему старая леди, это даст ему возможность принять правильное решение, когда Шейла изложит свои требования. Он понимал, что, если он отвергнет требования Шейлы и та обнародует запись, он потеряет не только работу в банке, но и миссис Морели-Джонсон перепишет завещание. Вновь холодный сибирский ветер дунул ему в лицо, когда он подумал об этой возможности. Итак, как ни вертись, но придется выполнить все требования шантажистки.

Вернувшись через полчаса в банк, Петтерсон вытащил из ящика фирменные бланки отеля «Плаза-Бич», которые всегда были у него под рукой, так как постоянно требовалось писать письма за старую леди, а ей относить бумаги только на подпись. Петтерсон написал следующий текст:

«Дорогой мистер Петтерсон.

Я стала настолько забывчивой в эти дни, что даже не могу припомнить некоторых пунктов моего завещания. Не будете ли вы столь любезны принести завещание в отель и по возможности скорее. Насколько я помню, оно хранится в вашем банке.