Джеймс Чейз - С/С том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд

Когда до быка оставалось метров тридцать, Диас оглянулся и увидел движущихся за ним людей. Он выругался по-испански и, махая руками, прогнал их. В публике послышался свист.

Франоко изо всех сил бежал в проходе между барьером и трибунами, огибая арену и направляясь к месту, где был бык.

— Что этот дурак задумал? — спросил Крил. — Он только отвлечет Диаса!

Диас уже был в пятнадцати метрах от быка. Он остановился, развернул плащ и замахал им в сторону. К этому времени Франоко был уже непосредственно за быком и стоял, вцепившись в ограду.

Хвост быка взметнулся вверх — животное бросилось в атаку.

Все случилось так быстро, что Кейд даже не рассмотрел, что, собственно, произошло и в чем ошибся Диас. Он только услышал глухой удар и увидел, как Диас взлетает в воздух и падает затылком на песок.

Донесся голос Крила:

— Ну вот, все и кончилось.

И Адольфо испустил глубокий протяжный вздох.

После удара бык развернулся с кошачьей скоростью. К нему бежали люди, размахивая мантильями, но бык видел перед собой только Диаса, который пытался подняться на колени. Франоко перемахнул через ограду, но бык был быстрее его. Левый рог вонзился в грудь Диаса, пригвоздив матадора к ограде. Потом бык нанес еще один удар.

Франоко, подбежавший с правой стороны, визжал и кулаком бил быка по ноздре.

Кейд смутно сознавал, какой рев стоит на трибунах. Как и все, он стоял и что-то кричал.

Бык мотнул головой, и Франоко отлетел прочь, как тряпичная кукла, упал на бок. Бык бросился на него, но тут его внимание привлекло мелькание плаща, и он просто перепрыгнул через оруженосца, успев обрушить тяжелое копыто на повернутое кверху лицо, после чего помчался через арену вслед за убегающим матадором.

Трое служителей подхватили Диаса и выбежали с ним на руках за пределы арены. Еще один служитель помог Франоко подняться на ноги. По разбитому лицу оруженосца текла кровь.

— Идем отсюда, — сказал Кейд, чувствуя, что его начинает тошнить.

— Да, — согласился Крил, и они быстро зашагали вверх по ступеням.

У выхода Кейд спросил неуверенно:

— Как ты думаешь — как тяжело ранен Диас?

Крил пожал плечами.

— Он мертв. Такие раны в грудь всегда смертельны. Ни единого шанса выжить. Бык разворотил ему всю грудную клетку.

Кейд вытер пот с лица. Он был потрясен и подавлен.

— Проводи меня до отеля, Адольфо. Я здесь больше ни на минуту не задержусь. Ненавижу этот город.

— Хорошо, — сказал Крил и повел Кейда мимо сотен припаркованных машин к месту, где стоял его «Понтиак». — Не переживай. Это была его судьба. Каждый получает то, чего заслуживает.

До отеля они доехали в молчании. У Кейда перед глазами стояло неотвязное видение: тело, безвольно свисающее с рук ассистентов, которые бегом уносили его с арены.

— Мне надо будет вернуться через несколько дней, — сказал Кейд, когда Крил притормозил у отеля. — Я позвоню тебе, Адольфо.

Они обменялись рукопожатиями. Кейд выдавил из себя улыбку.

Он сразу же направился в бюро путешествий и заказал себе билет до Нью-Йорка на самолет, вылетающий завтра в одиннадцать часов утра.

На лифте поднялся на свой этаж, прошел по коридору, открыл дверь номера и тут сообразил, что еще очень рано. Его угнетала мысль о долгом вечере в одиночестве. Все же он зашел в номер и закрыл за собой дверь.

Я застыл в неподвижности.

Спиной к окну сидела Хуана. На ней было простое белое платье, никаких украшений, никаких драгоценностей. Солнечные лучи образовали нимб вокруг ее головы, подчеркивая неземную красоту.

— Не было никого и никого не будет, кто мог бы сравниться с тобой, — сказала Хуана. — Я вернулась, потому что люблю тебя и всегда буду любить.

Она встала и протянула к нему руки.

— Ты хочешь меня? Если да, то бери.

На следующее утро Кейд позвонил из номера в бюро путешествий и отменил заказ на авиабилет до Нью-Йорка.

Обнаженная Хуана, кутаясь в длинные черные волосы, сидела на постели и с улыбкой слушала разговор. Когда Кейд повесил трубку, она протянула к нему руки.

Они занимались любовью, потом разговаривали, потом занимались любовью и снова разговаривали всю ночь напролет.

— Только потеряв тебя, я поняла, что ты для меня значил, — говорила Хуана, положив ему голову на грудь и поглаживая пальцами тыльную сторону его ладони. — Все случилось, потому что ты был в госпитале, а я осталась одна, и то скверное, что сидит во мне, заставило меня уехать с Педро. Если бы ты был радом, этого никогда не случилось бы.