Джеймс Чейз - С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник

Не дав ему времени броситься мне на шею, поспешно скользнул в лифт и прикрыл за собой дверь.

Я нашел Джо, раскладывающего пасьянс перед дверью моей комнаты. Увидев меня, он бросил карты, встал и потянулся.

— Ну, слава Богу, вернулись. Клянусь, дружище, эта работа меня замучила.

— Были трудности? — спросил я, указывая головой на дверь.

— Определенные, — сказал он, улыбаясь и передавая ключ.

— Она разбудила всех дьяволов в аду, но я пообещал влепить ей затрещину. Только тогда она успокоилась. Я давно заметил, что говорить с бабами с позиции силы — единственный способ их урезонить, когда ничто другое не действует. Следует быть с ними покруче даже тогда, когда они ведут себя с вами ласково и нежно.

— Думаю, вы правы. Я должен снова уехать в половине девятого, так что поработайте на меня еще раз.

— Ради Бога! — воскликнул он. — Но она все равно не сможет выйти, зачем же мне терять время и торчать под дверями?

— Об этом вам лучше поговорить с Ником, но мне бы хотелось, чтобы вы побыли ее сторожем до моего возвращения. Поверьте, это важно.

Джо недовольно пожал плечами:

— Ладно, ладно, в половине девятого буду здесь как штык.

Он вошел в лифт и захлопнул за собой дверь.

Я нашел Веду на диване. На ней была все та же бледно-голубая пижама, которая казалась прозрачной. Она перелистывала какой-то журнал с кричащей обложкой. На столике рядом с диваном стоял бокал с виски. На полу валялась пачка иллюстрированных изданий.

— Вернулся наконец, — проговорила она, отложив журнал.

— Вернулся, как видишь. Все в порядке?

— Немного устала от одиночества. Мы уедем сегодня вечером или я снова буду играть в графа Монте-Кристо, запертого в одиночной камере?

— Сегодня вечером у меня дела. Может быть, завтра утром.

— А что делал днем?

Я приготовил виски с содовой:

— Занимался делами.

— Думаешь, что ты слишком умен и изворотлив? — Голос ее звучал жестко. — Но если хочешь знать мое мнение: ты всего лишь мелкий шпик, который так долго заглядывал в замочные скважины, что сквозняком унесло его ум.

— Не спорю, — согласился я, — но сегодня я переменил мнение о себе.

— Правда? С чего бы это?

Я отпил половину порции и поставил бокал на стол.

— Когда была девочкой, ты ходила во сне или это очередной блеф?

Взгляд ее сделался твердым.

— Может быть. Это зависит от того, как ты к этому отнесешься.

Я допил виски и закурил.

— Посмотри-ка сюда.

Я вытащил красный кожаный футляр, открыл его и положил кинжал ей на колени.

Наступило молчание. Она не дотронулась до безделушки и сидела неподвижно. Казалось, даже перестала дышать.

— Я видел Бретта. Если верну кинжал, никаких неприятностей не будет. Сегодня, в девять часов вечера, я отдам ему это сокровище, он заплатит кругленькую сумму, и мы сможем укатить с тобой на каникулы. Но прежде ты обязана рассказать, что произошло в ту ночь.

Она оттолкнула кинжал с легкой гримасой:

— Откуда он у тебя?

— Бойд отдал. Ты ведь знаешь, что Паркера на самом деле зовут Бойд? — Она утвердительно кивнула, и я продолжил: — Он вернул кинжал мне, когда я убедил его, что Бретт не будет поднимать шум. Коллекционеру наплевать, что произошло с Германом, тобой и Бойдом. Бретт знать не хочет, кто из вас замешан в краже и в какой степени. Все, что ему нужно, — это вернуть кинжал.

— Он узнает все, когда найдет мою пудреницу, — сказала она с натянутой улыбкой.

— Бретт не найдет пудреницу. Я вытащил ее из сейфа и спрятал между крыльями каменной птицы, украшающей террасу его дома. Я заберу ее сегодня вечером, когда буду уходить от Бретта.

Она сжала мою руку:

— Правда?

— Конечно. Я понимаю, что она причинила тебе уйму неприятностей. Ты мне все больше и больше нравишься, дорогая. Я думаю, нам стоит отдохнуть, посорить деньгами, а куда ехать, не имеет значения.

Какое-то время она изучающе смотрела на меня, потом рассмеялась:

— Буду счастлива, если это не розыгрыш.

Я подошел к телефону и попросил соединить с агентством воздушных сообщений, чтобы заказать два билета на самолет до Майами на имя мистера и миссис Джексон.

Ее глаза излучали благодарность и радость, что позволило мне пододвинуться к ней поближе.

— Ну вот, — сказал я, взяв ее за руку, — разве это не доказательство, что я побежден.

— Дай мне сигарету, и я все расскажу.

Она закурила и, резко дернув плечиком, все рассказала.

Все произошло так, как изложил мне Герман. Она исполнила свой номер у Бретта, потом он показал гостям кинжал. Когда Веда озабочена или расстроена, она действительно разгуливает во сне. Это у нее с детства. В тот вечер Бретт слишком много выпил и стал нахально приставать к ней, но она решительно отвергла его притязания. Боясь, что он не заплатит за выступление, Веда легла спать расстроенной. Во сне она вынула кинжал из сейфа, а на его место положила свою пудреницу.