Яна Розова - Юбилей смерти

Да, попадаются самодостаточные женщины, разумно относящиеся к мужьям, отпрыскам и предкам. Только их очень мало и на уроки соблазнения они не ходят, прекрасно сознавая, что любовь не заманишь задранной юбкой.

Вот поэтому «Школа соблазнения» – это огромный развод, Троянский конь, диверсия и сплошной саботаж. Я вру женщинам, что научу их соблазнять. Обманываю, лгу в глаза. Я заведомо знаю, что в процессе обучения буду прилагать все силы, чтобы превратить неполноценное дополнение к мужчине, ребенку или прочим объектам заботы в независимую от других людей и обстоятельств личность. И если мне это удается – на свете становится одним счастливым человеком больше.

Сейчас в моей группе пятнадцать женщин, и все они думают, что скоро станут секс-бомбами. Глупые. Секс-бомба – это мужская фантазия. Я научу фантазировать вас самих, превращу из объекта в субъект, в инициатора всех событий вашего существования. А мужчина… ну, если он так уж вам нужен – он появится.

Вхожу в комнату, оборудованную под класс. Они сидят за партами – такие наивные!..

Наташа одолевает звонками. Говорит несуразности – просит прощения, что отбила у меня Игоря. Вроде, он встречается с ней, все между ними романтично и прекрасно, но ее мучает чувство вины.

Подозреваю, что Наташа относится к известному типу личности – женщины-гризетки. Иной раз мило общаешься со знакомой, ощущаешь полное взаимопонимание, и вдруг она начинает рассказывать о себе совершенно фантастические истории! Из-за нее мужчина покончил с собой. Ее преследует сумасшедший поклонник, пытается дарить бриллианты, но она отвергает его и подарки тоже. Ее зовет замуж и жить в США богатый мужчина, с которым она познакомилась через социальную сеть. Ее преследует жена любовника. Ну, и особый случай: твой муж (парень, бойфренд) оказывает ей недвусмысленные знаки внимания! В последнем варианте тебя не только информируют, но и ставят на место. Гризетки не виноваты – они отчаянно верят в свои грезы. Несчастные, подавленные существа с комплексом мадам Бовари.

Наташа казалась мне умнее.

Селена теряет надежду отыскать Диму. В ее голоске, проникающем через мембрану телефонного аппарата, грусть. Счастье, что ее первая потеря выпала на столь юный возраст, будь она постарше – горе ранило бы сильнее. И хорошо, что она не знает правды – можно фантазировать, надеяться, мечтать. В свое время я знала правду, донесенную мне следователем Комаровым в форме обвинения, я не могла надеяться.

Янов признался мне (но не Селене), что считает Диму погибшим. Парень не похож на человека, способного забыть любимую девушку. Да, однажды он попался на подставу и сделал попытку пристрелить незнакомую ему меня, но его можно оправдать – Валентин сумел использовать любовь мальчика к маме, самую большую Димину слабость.

С ним точно что-то случилось.

Игорь звонит все реже. Оправдывается делами, обещает приехать. Я чувствую в его голосе некоторое отстранение, словно бы наши разговоры вошли в привычку, даже прискучили. В свою очередь не надоедаю ему звонками, надеясь, что наши отношения тихо сойдут на нет. Чувствую – рядом со мной он словно бы идет по канату над пропастью. Спрашиваю о Наташе – мол, не звонила ли она. Его реакция удивляет: он запинается, словно не знает, что сказать. Может, Наташа не такая уж и фантазерка?

В любом случае, я не могу реанимировать наши отношения.

Мне открывается новая мудрость – иногда любимого человека надо беречь от себя самой.

Может… (от этой мысли мне становится жарко) надо держаться подальше и от Селены? Если я принесу ей боль, то не выживу. И тут меня пронзает мысль: я уже сделала ее несчастной! Ведь Дима появился из моего прошлого. Звоню Селене, сообщаю, что приезжать не надо – у нас тут эпидемия гриппа, две студентки умерли. Нет-нет, я не умру – эпидемия особенно опасна для молодых. Она соглашается отложить приезд на пару месяцев. Вздыхаю с облегчением. Дочь рассказывает, что в Гродине выпал снег – такой густой и обильный, что город превратился в большой сугроб. На крышах машин полутораметровые папахи, ветки деревьев ломаются от снежного веса, люди бродят по пояс в сугробах, а коммунальные службы пребывают в традиционном ступоре – кто ж знал, что в декабре случится снегопад?!

В Ейске снег тоже выпал, только пожиже, – отвечаю я. Она умоляет вернуться в Гродин, чтобы не заболеть страшным гриппом. Завершаю разговор дурацкими шутками. Кладу трубку и говорю себе, глядя в зеркало: