Яна Розова - Юбилей смерти

– Придете в полицию по повестке. Из города не уезжайте. До свидания.

Двое других свидетельниц, узнав, что Гамова раскололась, тоже признались во лжи.

Обо всем этом Янов сообщил Гжелкину, адвокат пообещал заставить Хвостова повторно вызвать свидетельниц и снять подозрение с Евы.

К большой удаче Игоря Гжелкин собирался возвращаться в Курортный. С ним Янов и передал эксперту Валере обнаруженный у Корды ремень из рыбьей кожи. Если частицы с одежды Алены совпадут с материалом, из которого изготовлен ремень, убийца найден.

Вспомнив об алиби Вэла, Янов решил заехать в областную больницу.

Вечером Ева встретила его поцелуем. Янов только успел спросить:

– Селена не у тебя?

Она мотнула головой, и они оказались в постели.

Ужин получился поздним и долгим. А по мнению Евы, еще и свинским: ели прямо в кровати, роняя крошки, брызгая помидорным соком на простыни.

Закурив, Игорь спросил:

– Тебе не интересно, что я сегодня делал?

– Интересно, конечно, – слизывая с пальцев мед, ответила Ева. – А что ты сегодня делал?

Выслушав его рассказ, она радостно захлопала в ладоши:

– Ура. Значит, меня не посадят за нападение на Вэла. Кстати, ему, вроде, лучше. Он приходил в себя, но ненадолго. Врач сказал – ждать.

– А я знаю. Был в больнице, говорил с врачами. Правда, я по другому поводу приезжал – хотел узнать, как твой бывший обеспечил себе алиби на время убийства моей невестки.

– Ну, и?..

– Он купил липовую справку. Это в областной больнице без проблем, если знать, к кому подъехать и кому сунуть в лапу. Документ официальный, хранится в базе, на полицейский запрос ответ будет положительный, – Янов потушил окурок в пепельнице. – Вопрос – кто ранил Вэла?

– Ну, вроде бы он сам себя ранил, так? Самоубийство, инсценирующее убийство с подставой меня, несчастной. И раз он убил Алену, то все становится на свои места. Вэл ненавидел меня куда больше, чем я думала.

– Пока это только версия. Меня беспокоит жена Корды – она совершенно точно существует. Я проверил базы ЗАГСа – свидетельства о браке нет. Значит, официально они брак не регистрировали и она не носит фамилию Корда. В Университете работают тринадцать Марин, из них десять подходящего возраста. Я сфотографировал на телефон пять из них – покажу дворнику. А у Вэла и фоток в доме нет…

– Может, ее никогда и не было? – рассмеялась Ева. – Например, ходили к Вэлу разные женщины, все одного типа. У соседей сложился один общий образ, вот и все.

– Ну, это вряд ли! Ладно, все ерунда. Иди ко мне!

Сильно разочаровывало, что человек-шкаф проявляет мало интереса к поиску Димы. Я понимала, что у мамы тоже большие неприятности, но Дима ведь пропал! Он может быть похищен, даже мертв, и никому нет дела.

Конечно, когда маму освободили из полицейского узилища, я страшно обрадовалась. За несколько часов, которые она провела за решеткой, я детально обдумала, что случится, если ее не будет рядом со мной. В тюрьме – это не рядом. Я представляла, что буду ходить к ней на свидания, готовить передачи, писать письма – все это никак не вязалось с тем, что я ожидала от своей будущей жизни с мамой.

Наверное, отчасти потеряв маму и, возможно, навсегда потеряв Диму, мне придется так же, как и маме, разбивать свое существование на недолгие эпизоды – новые жизни. Проживать их, опираясь на красоту, мудрость, радость, деньги и мужчину. И так снова, и снова…

Вряд ли смогу.

Я уже совсем скисла, когда маму отпустили. От радости опять расплакалась, а увидев ее, решила – если маму все-таки посадят, тоже совершу преступление, чтобы сидеть вместе с ней. Только не придумала, что же такое натворить ради срока в колонии.

Сентябрь подходил к концу, погода все чаще портилась, день укорачивался. Я надеялась, что вместе с мамой эта осень станет лучшей в моей жизни, начнется новый этап. Но выходило не совсем так, как мечталось.

В дверь позвонили. Встала из-за стола, поплелась открывать. До сего момента я пыталась вникнуть в историю искусств, чтобы подготовиться к семинару. Буквы не складывались в слова, а слова – в понятия. Ничего не запоминалось.

На пороге стоял человек-шкаф.

– Здрасьте, – сказал он.

– Пришли узнать новости про Диму? Так их нет.

– Наоборот, пришел рассказать, что выяснил.

Мы прошли на кухню, я поставила чайник на плиту.

– Значит, так, – Пантелеич уселся на бабулину скрипучую табуретку. – Некоторое время назад Дима искал свою мать. Нашел следователя, который разбирался с аварией Александра Чудая, но следователь Комаров оказался в состоянии глубокого Альцгеймера. С Димой общалась дочь. Спустя какое-то время ей позвонила неизвестная женщина, которая имела какие-то новости о Диминой матери. Дочь следователя передала Диме телефон той женщины.