Джеймс Чейз - Том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд

Холодные, стальные пальцы нащупали горло Кейда. Репортер чувствовал, как пальцы сжимаются, перекрывая дыхательные пути, и понял, что через несколько секунд умрет. И вдруг он вспомнил, что у него за поясом охотничий нож! Сознание уже начало покидать Кейда, когда он нащупал нож, вытащил из ножен и изо всех оставшихся сил ударил противника. Он почувствовал горячую кровь, текущую по его руке, когда лезвие вошло в тело. Пальцы на его горле ослабили хватку. Тяжело дыша, Кейд откатился прочь, поднялся на ноги и с ужасом глядел на темную фигуру на снегу.

Где-то невдалеке послышались голоса. В то же время Кейд увидел рассеянный свет, в котором вырисовывался силуэт стены. Оказывается, до нее оставалось метров десять, не больше.

Он повернулся и заковылял к стене, все еще сжимая в руке нож. Дыхание обжигало ему глотку, сердце колотилось.

— Кейд?

Он узнал голос Бауманна.

— Да! — прохрипел он.

Что-то ударило его в плечо. Это был конец веревки с узлами, которую Бауманн перебросил через стену. Позади себя Кейд слышал голоса и треск ветвей, а оглянувшись, увидел огни примерно дюжины ручных фонарей.

Он отшвырнул прочь нож, ухватился за веревку и вскарабкался на стену. Оседлал ее, перевалил на другую сторону и мешком свалился в снег почти у самых ног Бауманна.

— Бежим! — прохрипел Кейд, пытаясь подняться на ноги. — Они гонятся за мной!

Бауманн соображал достаточно быстро, чтобы понять, что Кейд не шутит. Он рывком поставил его на ноги и потащил к стоящему неподалеку «ягуару».

Когда машина уже вырулила на дорогу, а Кейд, тяжело дыша, сидел по правую руку от него, Бауманн спросил:

— Что случилось?

Кейд попытался ответить, но не смог. Он с ужасом вспоминал ощущение, которое испытал, когда его охотничий нож вонзился в тело охранника. «Неужели я убил его?!» — думал он.

— Кейд!

— Бога ради, заткнись! — с трудом просипел Кейд. — Гони!

Через десять минут головоломной гонки по обледенелой дороге «ягуар» притормозил у отеля.

— Мне надо выпить! — сказал Кейд. — Ради всего святого… дай мне что-нибудь выпить!

Бауманн вылез наружу, обошел автомобиль, открыл дверь с правой стороны и вытащил из машины Кейда.

— Не через главный вход, идиот! — зарычал Кейд. — Я весь в крови.

— Да что там, к черту, приключилось?! — повысил голос Бауманн.

— Проведи меня наверх.

Бауманн выругался, потом, обхватив Кейда за плечи, повел его к служебному входу в отель. На служебном лифте они поднялись на второй этаж. Бауманн, все еще поддерживая Кейда, быстро прошел по коридору в гостиную их номера, где Шерман нетерпеливо мерял пол шагами, а Грау со скучающей физиономией сидел в кресле и жевал резинку.

Когда Бауманн и Кейд вошли в комнату, последовала немая сцена, потом Грау вскочил на ноги.

— Да он… окровавлен!

Кейд сорвал с себя штормовку, запятнанную кровью охранника.

— Дай же мне выпить, мать твою!.. — заорал Кейд на Бауманна. — Ну, чего пялишься? Выпить дай!

Озабоченный Бауманн наполнил стаканы.

— Ты ранен? — спросил он, протягивая Кейду неразбавленный виски.

Кейд отпил, вздохнул, осушил стакан до дна, протянул его Бауманну, который налил новую дозу.

— Со мной все в порядке. Я дрался с одним из охранников… мне пришлось ударить его ножом.

В повисшем молчании трое испуганно смотрели на него.

— Ты ударил его ножом!? — Бауманн почти кричал. — Ты… боже мой! Ты что — убил его?

Кейд посмотрел на свои испачканные в крови руки. Содрогнулся, достал платок и стал яростно тереть ладони и пальцы.

— Я не знаю. Если бы не нож, он убил бы меня.

Кейд чувствовал прилив сил, благословенное тепло разлилось по телу, виски начало оказывать свое успокаивающее действие.

— Бауманн, нам необходимо передать эти снимки американскому консулу! Это «взрывчатка»! Надо выехать сейчас же… мы должны как можно скорее попасть в Женеву!

— Что значит «взрывчатка»? — заорал Бауманн. — Ты, идиот, ты что, не соображаешь, что я не знаю ничего. Что там случилось? Что ты видел?!

Кейд моргнул, потом понял правоту Бауманна.

— Извини. Но дело серьезное, очень, очень серьезное. Там была встреча между генералом Эрихом Харденбургом и Борисом Дусловским. Они сидели на террасе, рассматривали карты и документы, и я заснял их.

Бауманн глядел на Кейда, как на психа.

— Дусловский?! Ты с ума сошел! Дусловский покончил с собой десять лет назад! Что ты тут несешь?

— Не ори. Я тоже сначала глазам не поверил. Но это был он, никаких сомнений. Он жив. А как ты думаешь, на кой черт им такая охрана? Это все люди Харденбурга.