Лев Самойлов - Игра с тенью

Мухин потакал дочери во всем и, пожалуй, впервые отказал ей, когда после окончания школы она заявила, что собирается сниматься в кино.

— Я тебе поснимаюсь! — прорычал Семен Федотыч. — По чужим постелям валяться… отлуплю так, что неделю не сядешь.

В своем примитивном понимании кино Мухин считал тружеников экрана средоточием всех и всяческих пороков. Почему? Этого он и сам себе объяснить не мог… На этом затея с кино кончилась. Марина не настаивала. Нет так нет, подумаешь! И охотно согласилась поступить в комиссионный магазин, где скоро освоила все тонкости торгового дела. В комиссионном она встретилась со случайно забредшим туда Андреем Зотовым…

Если бы сейчас, после смерти отца, Марину спросили, что тревожит и угнетает ее больше всего, она должна была бы ответить так: испуг, боязнь остаться одной. Ведь до сих пор, даже будучи взрослой, она шла по жизни, опираясь на плечи отца. Ах, как корила она себя за легкомыслие, за то, что тянулась к танцулькам, гулянкам, мальчишкам, за то, что не приглядывалась к тем, о ком говорил отец, — к тем, кто постарше, посолиднее, кто смог бы стать для нее завидной партией.

Марину охватывала лютая злоба на Андрея. Было жаль отца, жаль самое себя — теперь с жизнью она один на один, надеяться не на кого… Подлец, мальчишка, вот и получай по заслугам! Негодяй!

Она охотно подтвердила следователю прокуратуры свои первоначальные показания о том, что считает виновным только Зотова. Она вспоминала новые подробности из разговора с ним. Вновь рассказывала о его неуравновешенности, о приступах ревности, о ненависти к ее отцу.

И Николай Петрович Куликов, обстоятельно записывая показания Марины Мухиной, убеждался в своей правоте. В схеме, начерченной следователем, царила полная ясность.

…В черном платье, гладко причесанная, побледневшая и осунувшаяся, вошла Марина в кабинет Куликова. Николай Петрович сочувствовал посетительнице. Но не вызвать ее сегодня было нельзя. Зотов упорствует, на допросах все начисто отрицает, не верит, что его Марина могла дать показания против него.

Неторопливые и обстоятельные ответы Мухиной, сдержанность, которую она проявила, успокоили Куликова. Теперь он был почти уверен, что очная ставка пройдет без истерик. Николай Петрович их органически не переносил. Марина отлично владела собой и только один раз не сдержалась и на вопрос об отношении к Андрею ответила запальчиво и зло:

— Я его ненавижу!

На очную ставку Марина согласилась без всяких колебаний. Николаю Петровичу даже стало как-то не по себе, когда, пожав плечами, свидетельница заявила холодно и отчужденно:

— Если нужно, пожалуйста. Я в лицо ему скажу, что он убийца и что я рада буду, если его расстреляют.

Когда Зотова ввели в кабинет и он увидел сидевшую возле стола Марину, он, не скрывая радости, возбужденно заговорил, глядя на нее, обращаясь только к ней:

— Понимаешь, Маринка, меня черт знает в чем обвиняют. Это же даже смешно подумать…

Марина молчала. Вместо нее подал реплику следователь:

— Не думаю, чтобы это было очень смешно, гражданин Зотов. Убийство — не такая уж веселая шутка.

— Извини, Мариша. Я неудачно выразился, — виновато сказал Зотов, даже не посмотрев в сторону Куликова.

Куликов попросил Зотова сесть напротив Мухиной, провел обычный опрос взаимного опознания, и потянулась цепочка ранее обдуманных, тщательно отработанных вопросов задержанному и свидетельнице, свидетельнице и задержанному, вопросов нехитрых, но точно нацеленных.

Ездили ли вы вместе в Быково, шел ли разговор о браке, грозили ли вы? На все эти вопросы следовали утвердительные ответы, без колебаний, раздумий.

— Зачем вы поехали на квартиру к Мухину?

— Хотел объясниться, поговорить.

— Но вы же знали, что это безнадежно.

Молчание.

— Гражданка Мухина, Зотов знал, что его приезд к вашему отцу бессмыслен? Как вам это кажется?

— Конечно, знал. Я ему десятки раз говорила, что отец и слышать не хочет, чтобы мы поженились, да я и сама ни за что бы за него замуж не вышла. Тоже мне муж нашелся!

— Это к делу не относится, — остановил ее Куликов. — Кто вас впустил в квартиру, гражданин Зотов?

— Какая-то гражданка. Видать, живет там. А впрочем, не знаю. Она была в пальто и косынке. В черном, как монашка.

— Это Клавдия Ивановна, наша соседка, — пояснила Марина, — она, наверное, только что вернулась из церкви.

— В комнате у Мухиных никого не было?

— Никого.

— Гражданка Мухина, когда вы уходили, ваш отец никого не ждал?