Анатолий Ромов - Совсем другая тень

– Вы говорите, он лжесвидетельствовал? И использовал поддельные документы?

– Да. Вы сомневаетесь?

– Нисколько. И это все? Он ничего не сделал больше?

– Пока ничего. Вам что, мало?

– Нет, мне этого не мало. Просто мне кажется: у каждого человека, я имею в виду у мужчины, особенно молодого, бывает в жизни такой период.

– Какой именно?

– Ну, когда он как бы идет по лезвию ножа. И должен выбрать: или-или. Или он станет преступником, или останется честным человеком. Такой период наступает абсолютно у каждого. Я уверена: такой период был даже у вас. Даже если вы мне скажете, что не было, я не поверю. Это, по-моему, неизбежно.

Интересно, мелькнуло у Рахманова. Девушка совсем не глупа. У него действительно был такой период. Правда, в отроческом возрасте, но был. Посмотрел на Меднову. Черт! Сидит, закинув голову, в глазах слезы. Потянулся к графину, налил в стакан воды:

– Елена Владимировна, выпейте.

Взяла стакан, отхлебнула. Поставила. Достала платок, промокнула под глазами. Все это может быть комедией. Да нет. В самом деле расстроена. Спрятала платок в карман. Улыбнулась:

– Извините. Я не хотела. Все, я успокоилась. Спасибо.

– Ничего страшного. Успокоились, и отлично.

– Я хотела попросить вас о помощи, потому что не могу так больше. Я боюсь.

– Боитесь чего?

– Боюсь за Сергея. Сегодня я узнала: ему угрожают какие-то уголовники. Ему и этому его другу, Саше Чиркову.

– Он сам вам об этом сказал?

– Нет. Разве он скажет. Сергей же строит из себя храбреца.

– Из чего вы вывели, что им угрожает опасность?

– Ну… Сейчас я в квартире одна – бабушка на даче. Последнюю неделю Сергей жил у меня. Мне он, конечно, ничего не сказал. Но я все поняла и так. Он все время на нервах. Перед тем как выйти, смотрит в окно. Когда едем в машине, следит, нет ли кого-то сзади. Один раз соседка в дверь позвонила, так он меня к двери не подпустил. Я же чувствую, что с ним творится.

– А Чирков тоже себя так ведет?

– С Чирковым они сейчас не видятся, только переговариваются по телефону. Чирков тоже боится. Эту неделю он ночевал в мастерской у Сережиного друга, Володи Глинского – домой ехать боялся.

Рахманов попытался вспомнить: слышал ли он от кого-нибудь об этом Глинском, у которого есть мастерская. Вроде нет.

– И долго Чирков там ночевал? У Глинского?

– Не знаю. Вообще-то о том, что Чирков там ночевал, я подслушала. Случайно.

– Подслушали? Когда же?

– Сегодня. Они разговаривали по телефону, Сережа и Саша. Я была на кухне – Сережа в комнате. Ну я и слышала весь разговор.

– Глинского вы знаете?

– Сергей один раз водил меня к нему в мастерскую. Посмотреть работы.

– Где же эта мастерская?

– На Сокольнической заставе. Недалеко от Сергея.

– Ясно. Скажите, Лотарев может догадаться, что вы слышали разговор?

– Догадаться? Нет. Он был уверен, что я ничего не слышу.

Рахманов посидел, разглядывая противоположную стену. Наблюдение, установленное за Лотаревым и Чирковым, было снято два дня назад. Никаких попыток с чьей бы то ни было стороны выследить их, а также напасть на того или другого замечено не было. Но с другой стороны, Крыж или его люди могли сами заметить наблюдение и на время скрыться.

– Лотарев вам совсем ничего не говорил об опасности, угрожающей ему и Чиркову?

– Сегодня у нас был разговор. Я сказала Сергею, что боюсь за него, попросила объяснить, в чем дело.

– Это было до телефонного разговора или после?

– После.

– Лотарев что-нибудь объяснил?

– Да. Сергей сказал: последнюю неделю за ним и Сашей охотились, как он выразился, «нехорошие дяденьки». Но с сегодняшнего дня опасность им уже не угрожает.

– Почему не угрожает, он не объяснил?

– Нет. Правда, раньше, когда они с Сашей говорили по телефону, Сергей назвал какое-то имя.

– Какое имя? Постарайтесь вспомнить.

– Сейчас… То ли Виктор Павлович, то ли Владимир Павлович.

– Вадим Павлович?

– Вот-вот. Вадим Павлович. И насколько я поняла, Саша ответил: этого Вадима Павловича они могут уже не бояться.

– Почему?

– Не знаю. Я слышала только то, что говорил Сергей. Сергей сказал: «Думаешь, он к нам больше не сунется?» И чуть позже: «Хорошо бы так и было». И все. Они попрощались, он положил трубку.

– Это имя, Вадим Павлович, вы слышали когда-нибудь раньше?

– Никогда не слышала.

– А, скажем, имя: Иван Федорович Шеленков?

– Тоже не слышала.

Рахманов достал две фотографии Крыжа до и после пластической операции. Положил перед Медновой: