Марина Серова - Тайна мецената

— Итак, что вы на это скажете? — Я продемонстрировала чемоданчик N. Dermak, но тот пафосно заявил:

— Вы ничэго нэ докажэтэ! Это нэ мое, у вас нэт доказательств!

— Зато у меня есть показания таксиста, который вас сюда привез! — парировала я. — Думаете, он не заметил саквояж? Посмотрим, что там у нас внутри…

Слегка подрагивая от зябкого холода, я вышла на более-менее ровную площадку возле пруда и положила саквояж на землю. Открыла замок, запустила руку внутрь. Нащупала нечто большое и прямоугольное.

Вытащив запакованную коробку, я посмотрела на свою добычу. Подарочная коробка дорогих шоколадных конфет, запакованная в целлофан. Однако, тщательно ее рассмотрев, я сделала вывод, что упаковка не фабричная, а самодельная. Кто-то склеил целлофан бесцветным клеем так, чтобы невозможно было отличить от магазинной упаковки.

Я разорвала целлофан и открыла коробку. Но вместо аккуратно уложенных шоколадных конфет внутри оказалась небольшая икона Богородицы. Хоть я и не являюсь знатоком церковной живописи, но сразу смогла определить, что икона старинная. Сохранилась она отлично, никаких повреждений не наблюдалось. Лик Богородицы смотрел задумчиво и печально, и создавалось ощущение, что Богоматерь на иконе смирилась со своей судьбой и прощает всю несправедливость, все несовершенство этого мира и людей.

По краям икона была инкрустирована драгоценными камнями. Огородников не ошибся — это были изумруды, рубины и аметисты. Я не ювелир и точно определить ценность реликвии не могу, но не вызывало сомнений, что эта вещь стоит целое состояние.

Я закрыла коробку, положила икону обратно в чемоданчик. N. Dermak с безучастным видом наблюдал за моими действиями. Он лишь повторял как заведенный, что будет говорить только в присутствии своего адвоката.

Оперативной группе Кирьянова удалось задержать и Карла Вагнера, и таможенника Каткова. Как я и предполагала, он должен был помочь контрабандисту беспрепятственно пройти таможню и не настаивать на том, чтобы коробку с шоколадными конфетами открыли. N. Dermak по-прежнему отпирался, даже когда в Варговку прибыла группа оперативного реагирования. А вот Карл Вагнер, увидев, что икона находится в руках полиции, сразу раскололся и во всем признался. Правда, он настаивал, что не украл икону, а попросту вернул себе то, что должно принадлежать ему по праву. Он заявил, что является прямым потомком танцовщицы Клаудии Вагнер, с которой Вронский поступил омерзительно. Бросил ее и даже не помогал женщине содержать ребенка.

— Эта икона должна принадлежать мне, только мне! — твердил свое лжемеценат. — Она моя по праву, я всего лишь взял свое, вы не имеете права арестовывать меня за это! Я специально узнавал, я потратил столько времени, чтобы найти ее, чтобы вычислить, у кого она сейчас находится! Я искал ее долгие годы и только недавно узнал, что икона у этого шута Огородникова! Она ему совсем не нужна!

Однако, как ни возмущался Карл Вагнер, как ни кичился своим происхождением и ни взывал к справедливости, на исход дела все это вряд ли повлияло. Ведь он мало того что украл икону, но и, воспользовавшись случаем, похитил картину Огородникова, пусть та и не может называться шедевром. Таким образом ему удалось на время отвлечь внимание потерпевшего от главной кражи.

Я выяснила, что Карл Вагнер был в курсе того, что Огородников собирается устроить вечеринку, и следил за его домом. Дождавшись, когда Вольдемар, Лена и Игорь Леонидович уйдут из квартиры, он прокрался к дому и позвонил в домофон. Но на звонок не ответили, поэтому находчивый англичанин сообразил, что еще один участник вечеринки находится в невменяемом состоянии и не сможет ему помешать. Дальше — дело техники. Пошли в ход отмычки, и Карлу Вагнеру очень быстро удалось найти икону. А вот дальше все пошло не так: когда он снимал со стены «Богиню огня», то ненароком зацепился за другой холст и потерял запонку. Сразу он этого не заметил, а вот у себя в отеле обнаружил, что второй запонки на манжете нет. Он пошел на «дело», одевшись максимально неприметно, но от запонок, пусть и простых, отказаться не мог, так как все его рубашки были с соответствующими манжетами. Потере дешевой запонки англичанин не придал особого значения — аксессуар мог потеряться и на улице, просто выбросил вторую, однако, как оказалось впоследствии, даже эта маленькая деталь туалета привлекла к нему дополнительное внимание.

Огородников в конце концов получил обратно свою икону, однако это никак не подняло ему настроения. Мало того, что картина, которую он считал своим шедевром, в результате оказалась никому не нужна, так еще обе его пассии одновременно оборвали с ним все отношения. Жанна объявила, что больше не станет оплачивать художнику жилье и бытовые расходы, а Леночка сказала, что никогда не испытывала к Вольдемару никаких чувств. Она призналась, что ухаживает за больной матерью и это единственное, что для нее по-настоящему важно. Насколько мне известно, она перестала крутить романы, извлекая из них выгоду, а всеми силами ищет хорошую работу.