Марина Серова: День твоей смерти

— Вы не переживайте, там кровать-трансформер. Если есть необходимость, ее можно увеличить до взрослой. — Андреева отодвинула свисающие занавески. — Если вы сами с этим не справитесь, то обратитесь к Клавдии, нашей домработнице.

— Мило, — сказала я, увидев постельное белье со сказочным принтом.

Мне доводилось спать на резиновом коврике под открытым небом, в шалаше на подстилке из соломы, в подвале на старом рваном матрасе, но в детской кровати — такого приключения со мной еще не было.

— Я рада, что вам понравилось. Вы тут обустраивайтесь, — Алена оглянулась на мой чемодан, стоявший у двери, — и через полчаса спускайтесь в гостиную на ужин.

— Хорошо, — ответила я.

Наконец-то я поняла, чем были вызваны иронические усмешки на лицах прислуги. Это действительно забавно — поселить телохранителя в детской. А если бы бодигардом оказался мужчина, это было бы более чем комично, а точнее, даже унизительно. Осмотревшись, я свыклась с мимимишным антуражем и пришла к выводу, что все не так уж и плохо, тем более эта комната для маленькой принцессы была со всеми удобствами. Открыв дверь в ванную, я заглянула туда. Похоже, у Алены не хватило фантазии и ее отделать в том же духе, она ограничилась лишь аксессуарами. За шторой с нарисованной мультяшной русалочкой была обыкновенная акриловая ванна, вполне подходящая для взрослого человека, а в банное полотенце с рыбками я могла бы даже укутаться.

Разобрав чемодан, я переоделась и отправилась в гостиную ужинать, а точнее, знакомиться с семейством Андреевых. За столом в сборе были все, кроме самой бабули. Илья поприветствовал меня на английском языке, а затем спросил на отрывистом йоркширском диалекте, понравился ли мне этот дом и знаю ли я, какие приключения меня здесь ждут. Подросток смотрел на меня хитроватым взглядом. Вероятно, он решил проверить, смогу ли я понять его, а главное — ответить ему. Нашел кого экзаменовать! Я свободно не только говорила, но и думала почти на всех европейских языках. Нас этому учили в Ворошиловке, а потом я закрепила теорию на практике, общаясь с носителями многих иностранных языков, в том числе и английского.

Я поблагодарила Илью за проявленный интерес. Отвечать на его вопросы не было смысла, ни в Англии, ни в других европейских странах никто не пускается в подобных случаях в пространные разглагольствования. Это только в России на вопрос о том, как дела, можно услышать подробный отчет за весь период, прошедший со времени последней встречи. А если люди только познакомились, то запросто могут выложить друг другу полную биографию. Сейчас был не тот случай. Дабы обменяться любезностями, я спросила подростка о его настроении перед началом нового жизненного этапа. Илья обескураженно почесал висок. Похоже, репетитор обошел эту лексику стороной.

— Бабуля! — радостно крикнул подросток, и все семейство обратило свои взгляды на лестницу.

По ней неспешно спускалась женщина в седом парике. По мере приближения я смогла разглядеть ее лицо — она выглядела лет на 55–57. Но весь ее облик был пронизан какой-то старомодностью, будто она выплыла из семидесятых годов прошлого века. На Елизавете Константиновне были широкие черные брюки, волочащиеся по полу, и длинная трикотажная блуза мышиного цвета с воротником-стойкой. Именно так одевались героини французских фильмов той эпохи.

— Бабулечка, какая ты сегодня… — Сонечка замешкалась, подбирая нужное слово.

— Красивая, — нашелся Дмитрий.

Бабушка подошла к столу, поцеловала внучку в темечко и села на свободный стул рядом с ней.

— А чего это вы ничего не едите? — поинтересовалась Андреева-старшая. — Неужели меня ждали? Я могла бы еще задержаться, если бы стала досматривать сериал. Но представляете, проголодалась. Итак, что у нас сегодня на ужин?

— Ростбиф, — сказала Алена и подмигнула мужу.

— Мама, я хочу тебя кое с кем познакомить.

— С кем? — спросила Елизавета Константиновна, глядя на сына, а не на меня.

— Мама, это, — Дмитрий сделал жест рукой в мою сторону, — Евгения. В наше отсутствие она будет заниматься вопросами безопасности.

Бабуля мельком взглянула на меня и с беспечным равнодушием произнесла:

— Пусть занимается, если ты, Митя, считаешь, что это так необходимо.

За столом возникла немая пауза. Мне показалось, что Дмитрий с Аленой ожидали другой реакции, но ее не последовало, они с облегчением выдохнули и принялись за ростбиф, типичное блюдо английской кухни. У Сонечки было другое меню, перед ней стояла тарелка с молочной гречневой кашей. Она ковырялась в ней без всякого удовольствия. Илья отрезал кусок запеченной на решетке говядины, отправил его вилкой в рот и, не успев пережевать, стал что-то говорить на английском. Делал он это отрывисто, с короткими гласными и глотанием «h» в начале слов. Я с трудом разобрала, что это был ответ на мой вопрос. С тем же йоркширским акцентом, усугубляемым наличием пищи во рту, подросток говорил, что настроение у него хорошее, поскольку к новому этапу в своей жизни он готовился давно, и он точно знает, что все будет хорошо.