Марина Серова - День твоей смерти

— Женек, присмотрись к этой кофточке, — указала мне Лизавета на короткий топ, едва доходящий до пупка. — Тебе пойдет.

Я для приличия пощупала материал, из которого сшит топ, потом прошлась рукой по другим вешалкам, но ничего брать в примерочную не стала, хотя несколько вещичек мне приглянулись. А вот Лизавета словно с катушек слетела, она брала одну вещь за другой, не обращая внимания на ценники. Наконец, со всем скарбом она отправилась в примерочную. Там мы провели больше часа. За это время выяснилось, что вкусы у нас с Елизаветой Константиновной совершенно разные. Все, что нравилось ей, мне казалось до безобразия вульгарным, а то, что нравилось мне, она называла скучным и беспонтовым. В итоге было куплено всего две обновки — длинный кремовый сарафан с прозрачной круговой вставкой на уровне чуть выше колен и укороченные брюки с мотней красно-коричневого цвета. И тот и другой предметы гардероба позволяли разглядеть татуировки. Мне оставалось только теряться в догадках, куда она собиралась надевать эти вещи.

— Нам нужна обувь! — бросила клич Лизавета и шагнула было к ближайшему магазину, но, увидев девиц, насмехавшихся над ней в примерочной, передумала. — У меня полно обуви. Женек, пойдем покупать белье! И на этот раз ты от меня не отвертишься.

— Я просила вас не называть меня так, — заметила я, но Андреева меня, кажется, не услышала.

— Выбирай! — приказала она, когда мы зашли в бельевой бутик.

Это был запрещенный прием. Трудно представить себе женщину, которая могла бы устоять перед соблазном приобрести новое белье, и я не устояла, взяла кое-что для примерки. Лизавета набрала себе кучу кружевных вещичек, мы отправились с ней в примерочную и заняли соседние кабинки.

— Класс! Отпад! Супер! — раздавалось за перегородкой.

Лизавета не переставала меня удивлять, она вела себя как девочка-подросток, впервые примеряющая белье элитного бренда. Переодевшись, я вышла из своей кабинки и остановилась у соседней, там было подозрительно тихо.

— Елизавета Константиновна, вы скоро? — поинтересовалась я.

Мне никто не ответил, я потянула на себя дверцу — она открылась, и за ней никого не было, лишь валялась на пуфе гора белья. Ай да Лиза, все продумала! Заставила меня раздеться, создала видимость, что занята примеркой, и тихонько сбежала. Как это ни странно, я не злилась ни на старушку за то, что она обвела меня вокруг пальца, ни на себя за то, что ее упустила. Работа, которая вчера представлялась мне донельзя рутинной, начала приобретать интригующие нотки. За несколько часов общения с Лизаветой я научилась немного понимать ее. Вряд ли эта женщина стала бы повторяться. Утром она сбежала от меня, уверенная в том, что я ее не найду. Сбегать второй раз, зная, что я могу отыскать ее с помощью технических средств, для нее — слишком скучно. Я ни секунды не сомневалась, что Лизавета станет наблюдать за моими действиями из какого-нибудь укромного местечка.

Сначала я направилась к кассе, расплатилась за белье, потом вышла из бутика и с нарочитой ленцой обвела взглядом окружающее пространство. Скорее всего, Андреева сидела за одним из столиков кафе, расположенного в мостовом переходе третьего этажа. За рекламными щитами не было видно посетителей кафе, но оттуда, если расположиться напротив небольшого проема между щитами, наверняка можно следить за происходящим внизу. Я решила проверить это, но так, чтобы не вспугнуть Лизавету. Сначала я спустилась на эскалаторе на подземный паркинг. Там мне бросился в глаза парнишка, который терся между моим «Фольксвагеном» и «Ягуаром». Стоило мне подойти к своей машине, как он тут же испарился. Убрав пакет в багажник, я закрыла свое авто и направилась к лифту. Поднявшись на третий этаж и подойдя к мосточку, на котором стояли столики кафе, я заметила возвышающуюся над спинкой стула зеленую макушку. Вряд ли в Тарасове у кого-то еще были волосы того же цвета, колер явно был не из популярных. Когда до Лизаветы оставалось всего несколько метров, к ней за столик подсел мужчина. Он выглядел не менее экстравагантно, чем она. Седые волосы с одной фиолетовой прядью были забраны на затылке в хвостик, татуировка, начинающаяся от скулы, уходила под черную майку, поверх которой красовалась толстая цепь из белого металла. Он выглядел несколько старше Лизаветы, вероятно, ему было уже под семьдесят.

— Лизон, я все уладил, — сообщил дедок. — Сейчас они все поменяют. Ты так не расстраивайся, понимаешь, официантка первый день работает, еще толком не освоила ассортимент.