Игорь Зарубин - Любовь и золото

Оставалось узнать, с какого именно вокзала отходят поезда на Фонтенбло. Это не составляло особого труда. Им оказался вокзал Аустерлиц.

Вадим вышел из бистро и поймал такси.

Когда он подъезжал к вокзалу, все сомнения отпали. Он даже узнал голос дикторши.

И тут Вадим столкнулся с еще одной загвоздкой. Вокзал Аустерлиц находился в самом центре Парижа, но тем не менее он ясно помнил: вскоре после того, как они проехали станцию, автомобиль свернул на проселочную дорогу. Но откуда взяться проселку в центре столицы Франции?

Эта задача была посложнее. Вадим довольно долго изучал карту, но ничего ему в голову не приходило.

И вдруг он услышал, как совсем рядом звякнул колокол. Вадим обернулся и заметил на углу вокзальной площади маленькую церковь.

«Значит, мы проехали мимо нее. Но где же тут проселок?»

Внезапно его осенило: «Парк!»

То, что он принял за проселок, могло оказаться немощеной аллеей парка!

Прямо за церковью виднелись деревья. Вадим быстрыми шагами направился прямиком туда.

Ему в нос ударил тот же самый запах, в этот раз он сразу узнал его. Эго был запах жареных каштанов. Прямо рядом с входом в парк стояла большая жаровня, на которой потрескивали темно-коричневые каштаны.

Вадим уже не сомневался — Миша где-то здесь.

— Ну вот, Витек, ты опять ко мне с поклоном. А помнишь, как задирался? Мирно надо жить, хлопчик, спокойно. Знаешь, хороший был пролетарский писатель, Горький фамилия. Всегда говорил — «Рожденный ползать, летать не может». А ты, Витек, залетел.

— Ну, залетел, залетел, — виновато опустил голову Виктор. — Ты прав.

— Значит, просишь оттяжку? — Наливайко выпил рюмочку.

— Да, хотя бы до вечера. Не успеем мы все деньги собрать. Мы ж еще только на оценку поставили. Тут такие бюрократы, в этой Франции — хуже, чем у нас.

— Верно, слушай, ох, как верно! Бумажки, печати, справки, доверенности. Ох, никогда мне эта волокита не нравилась! Скажи, я проще всегда дело ставил — раз-раз и в дамки!

— Да, у тебя все просто было.

— Вот, Витек, а ты говоришь…

— Что я говорю?

— Ну не ты один, все вы говорите «криминализация России», «мафия рвется к власти», «бандиты управляют государством»! Ах, Витя, если бы! Вы нас только пустите, вот тогда порядочек будет — никакой тебе волокиты, никакой бюрократии.

— Раз-раз — и в дамки? — усмехнулся Виктор.

— Точно. Нет, вы не хотите порядка, вам сраных демократов-партократов подавай! А те и себе не возьмут толком, и вам не дадут. Не, дурак-народ, своего счастья не видит. Ну ничего, научим.

Виктор опустил голову. Сколько ему еще сидеть и отвлекать Романа? Сумеет ли Вадька найти пацана?

Вот ведь — близнецы. Всегда это Виктору в жизни только мешало. Как бы кто в пример Вадима все время ставил — дескать, такой же, как ты, а другой, лучше.

А теперь неожиданным образом это пригодилось.

Пока он сидит здесь, Вадим может пацана преспокойно забрать. Правда, если Наливайко не позвонит по телефону. Впрочем, на этот случай тоже придумано кое-что.

Но, с другой стороны, сколько ни придумывай — жизнь обязательно сюрприз выкинет.

Жизнь, она вообще из сплошных сюрпризов. Ну кто мог подумать, что какой-то учитель истории и его братец-уголовник из Богом забытого Спасска доберутся до клада самого известного в истории пирата! Более того, что остановят испытание ядерной бомбы! Что вернутся героями!

И вот те на — какой-то поганый Наливайко теперь все это поставил под большой вопрос! Ну не сюрприз?

— А знаешь что, Витек… — Наливайко рассматривал на свет хрустальную рюмочку. — Не дам я тебе отсрочки. Нет, не из вредности. Просто боюсь, что ты опять какую-то фигню выкинешь. Насрешь себе же на голову. Поэтому делаем так — сейчас мои ребята идут с тобой в банк, ты выписываешь чек на предъявителя, они берут денежку и — ариведерчи, Рома.

— Да нету же денег, Роман Макарович! — вскочил на ноги Виктор.

Вот оно, все расчеты насмарку.

— Есть денежки, Витя, я узнавал. Лежат в банке. Много-о-о! — Наливайко откинулся в кресле. — Ты думал, я твою лапшу на своих ушах оставлю? Не-а. Не оставлю. Я ее смахну — вот так. — Роман театральным жестом сбросил со стола хрустальную рюмочку. — И хватит трепаться — вперед!

— Никуда я не пойду! — зарычал, вцепившись в кресло, Виктор.

Здоровые охранники стали разжимать ему пальцы, но он не отпускал.

— Не трудитесь, ребятки, он сам пойдет, добровольно. Сейчас послушает по телефону, как маленький мальчик Миша плачет, что ему отрезают пальчик, и пойдет.